В полет сквозь годы

Царь вышел в сопровождении семьи и проследовал вдоль наших рядов. С близкого расстояния я мог рассмотреть идущих. Царь был в форме полковника пехоты. Наше представление о величии трона как-то не увязывалось с его видом. Небольшая рыжеватая бородка, негустые усы окаймляли усталое и, мне показалось, испитое лицо. Рядом с ним торжественно плыла царица в богатом белом платье. Сзади - дочери и казак с наследником.

Обойдя наши ряды, свита завернула в один из соборов, очевидно на богослужение. Туда же устремились министры, прочие сопровождающие. А нам показали царь-колокол, царь-пушку, - на чем участие в торжествах и закончилось. Мы еще раз прошли мимо парадного входа дворца.

Мог ли я тогда подумать, что через двадцать пять лет войду в этот подъезд и поднимусь по широкой лестнице в зал заседаний как депутат Верховного Совета рабоче-крестьянской республики.

В канун нового, 1914 года санкт-петербургский еженедельник "Синий журнал" предлагал женщинам с помощью пилюль Марбор получить красивую грудь, а мужчинам - "секретные особо пикантные фотографические снимки парижского жанра - настоящие новейшие оригиналы с натуры (20 штук - 2 руб. 50 коп.)". Была новогодняя анкета с вопросом: "Что будет через 200 лет?" "Специалисты" предсказывали: "В воздухе будут летать не аэропланы, а бронированные корабли... Люди будут страховать себя лбами от 96 болезней и умрут от 97-й... В отношении социально-экономических условий - то едва ли и через 200 лет будет вытеснен или сменен другими современный биологический принцип, против которого в течение 19 столетий оказываются бессильными и все принципы и каноны христианства и который гласит: человек человеку - волк..."

Предсказания уводили читателя в необозримую даль времени, проверить их не рассчитывали даже самые отчаянные оптимисты, хотя каждому из моих одноклассников тогда стукнуло едва пятнадцать-шестнадцать годков. А вот в ошибочности предвидений одного оккультиста мы вое убедились - и довольно скоро.

"В 1914 году сгущается атмосфера, накопляются тучи, но грозы ожидать можно лишь в 1915 году", - вещал в "Синем журнале" профессор Шавель. А гроза-то грянула летом четырнадцатого. Началась первая мировая война...

Я перешел в восьмой класс и, как обычно, летние каникулы проводил дома у родных. После того как стало известно о войне, остаток свободного времени ушел на полевые работы и уборку урожая, а затем я отправился в Рязань. Здесь уже чувствовалась напряженная подготовка войск. Мы, гимназисты, видели отправление полков на фронт. Длинными колоннами они двигались к вокзалам. Солдаты шагали тяжело - со скатками шинелей через плечо, с винтовками, вещевыми мешками. За каждой ротой тащили на маленьких колесиках по пулемету "максим". Всех нас тогда поразила эта относительная скудость вооружения нашей армии.

И вот через некоторое время печать начала сообщать о боевых действиях на фронте. В городе появились раненые. Здание нашего пансиона было использовано для размещения военнопленных. Я ходил туда за учебниками, видел пленных в наших комнатах на трехъярусных нарах. Спертый густой воздух, тлен перевязочного материала говорили об ужасах войны, причины возникновения которой так и не были нам известны, а официально объявленная версия убийство эрцгерцога Фердинанда - казалась неубедительной.

Осенью до Рязани долетели известия о провале наступления русских войск в Восточной Пруссии. Однако занятия наши шли своим чередом, и весной 1915 года мы сдавали выпускные экзамены на аттестат зрелости, которые продолжались более месяца. В актовом зале, где проверяли наши знания, на стенах висели большие рамки, в них на синем фоне золотом - имена медалистов за многие годы. Конечно, хотелось быть в этом списке, но золотую медаль получил только один выпускник нашего класса - товарищ по парте Вениамин Кисни. Меня отметили серебряной.

Очень хотелось учиться дальше, поступить в инженерный институт. Но гимназическая подготовка не соответствовала желаемому профилю, а почти везде были конкурсные вступительные экзамены. Только в Петрограде тогда принимали в политехнический и лесной институты по конкурсу аттестатов. На что я и рассчитывал.

Между тем уже десятый месяц шла мировая война, Газеты печатали все - от объявлений "вдова с пышной фигурой" до сообщений типа "отступили на заранее подготовленные позиции". На многих участках фронта войска зарывались в окопы, тянули длинные траншеи, создавали проволочные заграждения.

Но боевые действия проходили где-то далеко от нас - за тысячи верст. И мы, выпускники, больше были заняты раздумьями о своем будущем. Перед отъездом домой я получил от руководства пансиона денежную премию - за заведование библиотекой учебников. Сразу же купил себе хорошее летнее пальто, шляпу, чемоданчик - и прощай, старинная Рязань, прощай, тихая Ока, Трубеж. Встречусь ли еще когда с вами?..