В полет сквозь годы

До рассвета авиационную поддержку войск осуществляла 18-я воздушная армия А. Е. Голованова. 745 дальних бомбардировщиков наносили массированный удар по основным опорным пунктам второй полосы обороны противника. И, признаюсь, как ни суровы были эти предрассветные минуты штурма, душа моя светлела, когда из эфира летели на наш фронтовой КП позывные экипажей, которые я хорошо знал. Налет продолжался 42 минуты, за которые дальние бомбардировщики сбросили 884 тонны бомб. Над Зееловскими высотами буквально бушевало море огня — плотность удара достигала 50 тонн на квадратный километр.

С рассветом, через 25 минут после налета 18-й воздушной, поддержку и прикрытие войск начала осуществлять наша армия. Из-за низкого тумана и плохой видимости до 8 часов утра действовали только штурмовики. Они подавляли и уничтожали артиллерию, другие огневые средства противника. К 10.00 над полем боя от разрывов снарядов навис густой дым и пыль. Летчики докладывали, что целей не видно — работать трудно, и ждали распоряжений о дальнейших действиях.

Тогда я обратился к командующему фронтом Г. К. Жукову. Он отметил на моей карте прямоугольник и сказал:

— Передайте, если целей не видно, пусть бьют по этой площади!..

В бой, прорываясь сквозь огненный заслон, пошли наши штурмовики и бомбардировщики. К 13.00 они произвели 2192 самолето-вылета. Однако основной удар воздушная армия наносила только во второй половине дня, когда Г. К. Жуков распорядился, чтобы восемь дивизий бомбардировщиков и штурмовиков поддержали атаку 1-й и 2-й танковых армий: фронту пришлось последовательно прорывать множество эшелонированных в глубину оборонительных полос и позиций, плотно занятых фашистскими войсками.

С командующим 1-й танковой армией М. Е. Катуковым я познакомился на командном пункте. Среднего роста, крепкого сложения, Михаил Евгеньевич был спокоен, как-то даже по-домашнему приветлив, и этим невольно подчеркивалась уверенность прославленного военачальника в действиях своих танкистов.

Напряженно работали 16 апреля истребители. Группами по 20–40 самолетов гитлеровцы пытались прорваться к нашим боевым порядкам, поэтому нам, на фронтовом КП, то и дело приходилось поднимать звенья, эскадрильи для отражения их налетов. Своевременному перехвату противника во многом способствовала сеть радиолокационных станций, данные которых давали возможность осуществлять маневр истребителей.

За первый день Берлинской операции 16-я воздушная армия произвела 5300 боевых самолето-вылетов, из них 3200 — по артиллерийским батареям, танковым группировкам, узлам сопротивления врага. 165 самолетов сбили в воздушных боях летчики генерала И. С. Руденко.

2-я воздушная армия под командованием генерала С. А. Красовского в тот день совершила 3546 боевых самолето-вылетов. В 33 воздушных боях было уничтожено 40 машин противника. Особенно мастерски действовали на поле боя летчики 1-го и 2-го штурмовых авиакорпусов, которыми командовали генералы В. Г. Рязанов и С. В. Слюсарев. С ними мне потом пришлось беседовать, и генерал В. Г. Рязанов рассказал, что после ввода в сражение 3-й и 5-й танковых армий на их поддержание было брошено три четверти всех сил воздушной армии. Именно летчики-штурмовики мощными ударами отразили контратаки противника и помогли танкистам с ходу форсировать реку Шпрее.

Во все дни операции четко организованное взаимодействие наших авиационных корпусов и дивизий с танковыми и общевойсковыми армиями позволяло нашей оперативной группе своевременно нацеливать бомбардировщиков, истребителей, штурмовиков на объекты противника. Так было и 17 апреля, когда майор И. Н. Кожедуб сбил шестьдесят второй по счету самолет противника. И 18 апреля, когда наши Пе-2 нанесли сокрушительный удар по подошедшим резервам гитлеровцев в районе Бидсдорфа и Мюнхеберга, а летчики корпуса генерала Е. Я. Савицкого провели 84 воздушных боя и уничтожили 76 гитлеровских машин. И 21-го — когда 529 дальних бомбардировщиков 18-й воздушной армии и 184 наших ночных бомбардировщика нанесли удары по узлам обороны на восточной и северо-восточной окраинах Берлина. И 25-го — это день, когда под условным названием «Салют» мы нанесли еще два массированных удара, в которых участвовали 1486 самолетов. И 28-го — когда танковые соединения 1-го Белорусского фронта захватили несколько аэродромов и с них тут же начали работать наши истребители. Мы регулярно меняли командные пункты, едва успевая за передовыми частями.

Сейчас я хочу остановить внимание читателя на одном из наших плановых мероприятий, под кодовым наименованием «Салют», о котором я уже упоминал.

Крупные резервы противника были обнаружены разведкой в берлинском парке Тиргартен. Чтобы подавить их бомбардировщиками, командование определило для первого массированного удара 896 самолетов и для второго — 590. Но как такое значительное количество машин вывести на цель, дать им возможность отработать и вернуться на аэродром невредимыми? Это ведь не воздушный парад, а полет над утыканной зенитками вражеской территорией.