Читаем В полете. Мир глазами пилота полностью

В полете. Мир глазами пилота

Героическая эпоха, когда человек только учился покорять воздушную стихию, а профессия летчика была почти фантастической, осталась далеко в прошлом. Летательные аппараты стали для жителей XXI века обыденным транспортом, а путешествие по воздуху для многих превратилось в унылую рутину. Неужели в современном мире исчезла магия полета? Только не для Марка Ванхунакера, пилота Боинга 747! Он никогда не скучает за штурвалом и абсолютно уверен: всем нам самолет дарит «редкие часы высоты и легкости, когда можно заново открыть для себя смысл самых старых слов: путешествие, дорога, ветер, воздух, ночь, крыло, вода, земля, город». Читая эти рассказы об авиационных буднях, невозможно не вспомнить Антуана де Сент-Экзюпери. Ванхонакер умеет рассказать о своей «летучей» работе и как специалист, и как поэт, и как философ. Его герои – радиомаяки и навигационные системы, ветра и горы, города и реки, шасси и двигатели, рассветы и закаты, говорящий (и иногда дающий ценные советы!) бортовой компьютер и северное сияние. И конечно же, пространство и время, которые в полете причудливо изменяются – и в чем-то меняют нас самих.

Марк Ванхунакер

Публицистика / Документальное18+

Марк Ванхунакер
В полете. Мир глазами пилота

Mark Vanhoenacker

SKYFARING:

A Journey With A Pilot

***

Марку, Льюису и в память о моих родителях

…Здесь, как и повсюду, все тот же век. Свет в глинобитных городах эпох не ведает. У ржавой бухты Порт-оф-Спейна предместий блекнет блеск, переходя в слова «Диего Мартин», «Маравал» – шоссе, протяжные, как сожаленья, и крошечные колокольни, так что звона не расслышать, ни резких выкриков с беленых минаретов в зеленых деревушках. Опусти окно – порыв пойдет листать тростник на поле стансов.

Скользнув над охристым болотом быстрой тучей белых цапель, легко отыщут имена родные ветки и рассядутся по-птичьи.

В лицо стремительно несется чувство дома – тростник гоняет ветер; изгородь; мир все-таки стоит на месте, хоть колеса катятся, и вздрагивает, вздрагивает сердце[1].

Дерек Уолкотт. Разгар лета

От автора

МНЕ БЫЛО ОЧЕНЬ ТРУДНО РЕШИТЬ, какие определения и единицы измерения использовать в этой книге. Авиация глобальна во всех областях кроме терминологии. Высота полета и географические высоты приведены здесь в основном в футах, но иногда даны и в метрической системе – если ее используют в тех краях, над которыми пролетает воздушное судно. Скорость ветра приводится иногда в узлах, а иногда – в метрах в секунду. Видимость обычно дана в километрах. Время от времени я использую для ее измерения британские, не морские, мили. Килограммами и метрическими тоннами – единицами измерения массы – я измеряю вес. Это отступление от нормы давно проникло в наш язык, и встретить его сегодня можно не только в повседневных разговорах пилотов, но и на страницах авиационных справочников.

Авиация многолика, как планета Земля. Работая над этой книгой, я обнаружил, что у многих пилотов – особенно у тех, кто работает за пределами Британии, в маленьких авиакомпаниях, на маленьких самолетах, – профессиональный опыт существенно отличается от того, которым располагаю я. Мой личный опыт ограничен, но я постарался описать его как можно точнее.

Если у вас есть любимая фотография, сделанная из иллюминатора самолета, я буду рад на нее полюбоваться. Пожалуйста, присылайте свои снимки на сайты skyfaring.com. и markvr.com.

Лондон, октябрь 2014

Взлет

Я СПЛЮ В МАЛЕНЬКОЙ ТЕСНОЙ КОМНАТУШКЕ. Здесь нет окон и темно, как в корабельном трюме. Я лежу у самой стены. Сквозь стену доносится ровный гул. Кажется, что нас, как валуны в горном ручье, обтекают бесчисленные молекулы воды, только еще стремительнее и плавнее. Словно эти частицы несутся мимо, не касаясь нашего судна.

Я один. Лежу в голубом спальном мешке, на мне голубая пижама. Я получил ее в подарок на Рождество несколько лет назад и за много тысяч миль отсюда. В комнату проникает – и нарастает – звук. Мы явно куда-то движемся. Стены в помещении изогнутые, они образуют полукруг над моей узкой кроватью. Это корпус «Боинга-747».

Если на вечеринке или на званом ужине я говорю, что летчик, меня обязательно начинают расспрашивать о моей профессии. Обычно вопросы касаются строения авиалайнеров, или новые знакомые просят объяснить странное зрелище или шум, замеченные ими на борту во время недавнего полета. Иногда меня спрашивают, по каким маршрутам мне приходилось летать и какие города мои любимые. Однажды меня поставили в тупик вопросом: стал ли мой мир больше или меньше, когда я начал летать?

Но есть три вопроса, которые мне задают чаще всего, почти одними и теми же словами. Всегда ли я хотел быть пилотом? Видел ли я «там, наверху» нечто не поддающееся объяснению? И помню ли я свой первый полет? Мне очень нравятся эти вопросы. Они – из тех времен, когда авиация еще не стала частью нашей повседневности. А это значит, что и сегодня, в эпоху массовых воздушных перевозок, для многих из нас полеты не перестали быть чудом. Эти повторяющиеся вопросы напоминают мне: несмотря на то что аэропланы перевернули наше сознание, в глубине души мы по-прежнему живем в мире древних, и даже первобытных, представлений о времени, месте, движении и небе.

Перейти на страницу: