Читаем В полярной ночи полностью

— Слыхали? — спросил он, усаживаясь у стола. — Я разговаривал с ним третьего дня, часов около шести. За время, что прошло с тех пор, он успел найти новую блестящую идею и произвести все необходимые расчеты.

— Потрясающе талантливая личность, — сказал Непомнящий, зевая. — Наука как осуществленная мечта. Романтика в пиджаке математических формул. Когда я работал в научно-исследовательском институте экспериментального фольклора и рациональной мифологии, там тоже была пропасть блестящих дарований. Таланты целыми стаями носились по коридору. Гении сидели в каждой комнате. Из-за них простому человеку нельзя было в обеденный перерыв войти в помещение буфета. Самый крупный из них писал кандидатскую диссертацию на тему о происхождении известной поговорки: «Бьют, как Сидорову козу». Ему удалось доказать после многолетних трудов, что эта знаменитая коза принадлежала вовсе не Сидору, а Кузьме. Ученый совет института прочил диссертанту великую будущность.

— С вами неприятно разговаривать, — сказал с досадой Седюк. — Вы удивительно умеете опошлить всякую хорошую мысль своими остротами. Кстати, возьмите утром в отделе кадров выписанное вам направление на работу. Вы ведь, кажется, электрик?

— Я — все, что угодно, — бодро сообщил Непомнящий. — Мне приходилось обжигать любые горшки, но никогда я на этом основании не просился в совет богов. В последнее время я действительно работал электриком в одном маленьком городе. Работа не пыльная, мучали только непрерывные короткие замыкания. Но станция часто прекращала подачу электроэнергии, и тогда было совсем хорошо. Я эту электрическую деятельность всегда вспоминаю с умилением, как девушка первый поцелуй.

Седюк бросил на Непомнящего быстрый взгляд и, промолчав, снова стал раздеваться.

20

Растерянность и отчаяние, охватившие Дебрева после телеграммы о морском бое в арктических водах, продолжались недолго. Едва Седюк вышел из кабинета, как Дебрев, набросал телеграмму Сильченко в Пустынное и распорядился, чтобы главный врач Никандров готовился к немедленному полету на океан — спасать раненых. Караматина, Назарова и Лесина он принял спокойно, внимательно прочитал проект приказа об опытном цехе, перечеркнул сроки, установленные строителями, и поставил свои, более жесткие. Лесин хотел было протестовать, но Дебрев холодно оборвал его:

— А вы, Семен Федорович, когда писали проект, учитывали, что я вас подрежу, и заложили там резерв на мою несговорчивость, я только этот ваш резерв и ликвидирую.

Затем он вызвал Киреева и Ахмуразова, вчера только назначенного начальником цементного цеха. Киреева нашли сразу, он раньше полуночи из цеха не уходил, а за Ахмуразовым пришлось посылать курьера — он прибежал заспанный, перепуганный неожиданным вызовом посреди ночи.

— Вот что, товарищи! — обратился к ним Дебрев. — С завтрашнего дня самая важная проблема в Ленинске — цемент! Рассказывать тут нечего, нужно делать. Прошу ежедневно представлять мне две сводки. Вы, — он кивнул Кирееву, — сводку анализов опытных партий цемента, а когда пойдет промышленный цемент — анализ промышленного. В девять утра и в семь вечера. А вы, — он повернулся к Ахмуразову, — сводку о том, что строители сделали за ночь и за день, только с этакой здоровой придирочкой, без тумана, по пять-шесть строк два раза в сутки. Понятно, товарищи?

И Киреев и Ахмуразов в один голос ответили, что им все понятно. Уже в коридоре, со страхом оглянувшись на кабинет Дебрева, Ахмуразов, молодой красивый казах, после института года три работавший на новороссийских цементных заводах, признался.

— Только сводка, а я думал — будет ругать за дело. Знаешь, шел — и сердце стучало.

Киреев лучше разбирался и в Дебреве и в общем положении вещей. Он озабоченно пояснил:

— И правильно стучало, Аббас Алифбаевич, сердце у вас вещее.

Ахмуразов, снова пугаясь, на всякий случай попросил, переходя на «вы» — Киреев ни с кем не любил «тыкаться»:

— Сидор Карпович, я очень надеюсь, вы хорошие анализы будете давать на промышленный цемент, правда?

— Дадите цемент хороший — будут анализы хорошие, — пробормотал Киреев.

Утром Дебрев пришел на работу раньше всех. Седюк с Гагариным сунулись было к нему, но он чуть ли не выгнал их из кабинета.

— Не до тебя, Михаил Тарасович, потом, потом! Растерявшийся от такого неприветливого приема Газарин предложил прийти после обеда. Но Седюк настойчивостью не уступал самому Дебреву. Он тут же, за стеной кабинета, снял со стола секретаря телефонную трубку и соединился с Дебревым. Как и многие другие хозяйственники, Дебрев относился к телефону с уважением, видимо считая, что по пустякам к нему звонить никто не решится. Даже во время срочных заседаний он откликался на телефонные звонки и никогда не обрывал телефонное обращение к нему на первом слове, как частенько проделывал при встречах. План Седюка удался. Он едва успел объяснить суть дела, как Дебрев, прерывая его, уже говорил:

— Что же ты сразу не сказал? Заходи!

Дебрев тотчас выслушал Газарина и бегло просмотрел его расчеты.

Перейти на страницу:

Похожие книги