В полночь упадет звезда

— Вы, Крамер, даже не знаете, какую важную услугу оказали великому райху, арестовав этого бандита Демаржа. Господин штандартенфюрер Вернер, докладывая рейхсфюреру Гиммлеру, не забудет упомянуть ваше имя.

Давая понять, что торопится, Уля взглянул на часы. Штурмбанфюрер Крамер нажал кнопку звонка, и верзила с головой мертвеца тотчас появился на пороге, точно он всё время дежурил за дверью.

— Франк, арестованному Луи Демаржу надень наручники и веди к машине. Быстро!

Обершарфюрер Франк щелкнул каблуками и исчез. Ровно через четыре минуты он доложил о том, что приказ выполнен.

— Франк, вы будете сопровождать господина хауптштурмфюрера Броша.

— Не нужно. Я убежден, что господин штандартопфюрер Вернор выразит желание позпакомиться с вами лично, так что эта французская свинья вернется сюда вместе с нами.

И, дасая понять, что всякие возражения бесполезны, он вытянул руку в приветствии:

— Хайль Гитлер!

Пять минут спустя изящный лимузин выезжал из ворот «виллы».

На одном из перекрестков машину поджидал молодой человек, который, казалось, весь был поглощен чтением дневного выпуска газеты. Когда лимузин проезжал мимо, он поднял глаза. Из машины ему чуть заметно улыбнулся немецкий офицер. В следующее мгновение лимузин был далеко. Эта мимолетная улыбка проезжавшего офицера так взволновала молодого человека, что газета, которую он держал в руках, начала заметно дрожать. Потом, придя в себя, он перешел улицу и вошел в кафе, чтобы позвонить по телефону:

— Алло, Жан! Добрый вечер, дорогой. Мишель вернулся из провинции.

Еще через несколько минут под окнами кабинета оберштурмбанфюрера Хесса остановился шарманщик. Услышав скрипучую старинную мелодию, которую тот наигрывал, штандартенфюрер Вернер, сидевший всё это время напротив Хесса, не спуская с него глаз, встал и обратился к гестаповцу с небольшой речью.

— Велико искушение отправить вас на тот свет, господин оберштурмбанфюрер, но так как мой друг обещал сохранить вам жизнь, я вынужден отказаться от этого удовольствия. Сейчас я должен вас покинуть. Но перед этим, во избежание недоразумений, я должен принять некоторые меры предосторожности.

Подойдя к побелевшему от страха гестаповцу, он ударил его рукояткой пистолета по голове и, обезопасив таким образом полковника Хесса, завязал ему руки за спиной, сунул кляп в рот и вышел из кабинета.

Когда он выбрался на улицу, мимо проехала машина, в которую «посланец из Берлина» вскочил почти на полном ходу и уехал в неизвестном направлении.

Перебирая в памяти всю эту историю, Уля Михай отошел от окна и стал прохаживаться по комнате, меряя ее шагами из одного конца в другой.

Из соседней комнаты доносился ужасающий храп санитара Панделеску. Ветер и дождь стихли. Только обозы продолжали тарахтеть по шоссе, размытому дождем.

Ночь воспоминаний!..

Одна за другой вставали перед ним картины из его прошлой жизни.

После этой проделки с Хессом оставаться в Париже было опасно. Гестаповцы — в ярости за то, что их так легко провели, — мобилизовали всех своих агентов, чтобы разыскать дерзких смельчаков. Улю отправили работать в провинцию.

Потом, после прорыва советскими войсками Ясско-Кишиневского фронта и заключения договора с Советским Союзом, Уле удалось покинуть Францию и вернуться на родину.

Он боролся против гитлеровцев во Франции и теперь хотел драться с ними за счастье своего народа. Он просил отправить его на фронт, но ему снова поручили несколько операций, в которых необходим был весь его опыт, приобретенный там, в маки.

Когда в Верховной ставке узнали о намерении Абвера относительно шифровальной машины, Уля Михай получил приказ отправиться на фронт.

И вот прошло уже три недели с тех пор, как он находится здесь, а ему еще не удалось продвинуться ни на шаг в выполнении задания.

«Бесспорно, — сказал он себе, — это дело гораздо сложнее, чем я себе представлял. Красавица Катушка…» Понимая, что если он сейчас начнет еще думать о событиях, происшедших с ним в доме красавицы Катушки, ему так и не удастся заснуть, Уля Михай улегся на свою кровать. И на этот раз быстро заснул.

ИНСЦЕНИРОВКА, НЕ ЛИШЕННАЯ СМЫСЛА

Наутро следующего дня снова пошел дождь. Моросящий, мелкий, раздражающий.

Шифровальщики изнывали от безделья. Не зная, за что приняться, они нервничали и ходили мрачные и злые. Исключение составлял Барбу Василе. С папиросой, зажатой в уголке рта, он не спеша подшивал в толстой папке какие-то бумаги, делая вид, что очень занят. Время от времени он поглядывал исподтишка на товарищей и, видя их мрачные физиономии, насмешливо улыбался.

Бурлаку Александру чинил свою зажигалку. Оттого, что никак не удавалось наладить ее, он злился и сквозь зубы цедил ругательства. Пелиною Влад притащил стул к окну и, усевшись там, смотрел на дождь, которому, казалось, не будет конца. Томеску Адриан чистил пишущую машинку. Что касается Мардаре Иона, то этот просто ничего не делал. Он курил и время от времени шумно зевал.

Капитан Смеу Еуджен отсутствовал. Час тому назад его вызвали во Второй отдел.