В понедельник дела не делаются

На второй этаж к прокурору поднимались гуськом. Встретившийся с папкой под мышкой, с незажженной сигаретой в зубах Кораблёв окинул процессию оценивающим взглядом. Поздоровался сдержанно, без обычной внешней приязни.

Адвокат нервно расхаживал перед приемной. При виде Рожнова он сверкнул очами и воскликнул возмущенно:

– Позвольте! На каком основании мой клиент в наручниках?

Он разве арестован?!

Давыдов распорядился походя:

– Снимите манжеты!

И ехидно поинтересовался:

– Успели уже занырнуть, герр правозащитник?

– О чем вы? – дурачком прикинулся Сизов.

К прокурору докладывать дело зашли втроем – Коваленко, Самандаров и Давыдов. Трель, судя по сосредоточенному виду, явно был в курсе надвигавшейся проблемы. Он сидел с прямой спиной, вертел в руках толстый перьевой «Паркер».

Выставить за дверь, как в прошлый раз, начальника РУБОПа прокурор не решился. Или не захотел. Самандаров счёл это добрым знаком. Численное преимущество часто даёт положительные результаты.

Следователь положил перед прокурором открытое в нужном месте – на распечатке последнего наезда Рога на потерпевшего – дело, начал докладывать. К материалам была приобщена справка на обвиняемого Рожнова, подписанная начальником областного РУБОПа, из которой следовало, что Рог являлся лидером одной из ОПГ, официально, с девяносто третьего года состоявшим на соответствующем учёте.

Прокурор внимательно прочитал расшифровку разговора, поднял глаза.

– Аудиозапись с собой?

Давыдов вынул из бокового кармана куртки перкодер, щёлкнул клавишей воспроизведения, протянул вперед руку с аппаратом.

Напористый хрипловатый легко узнаваемый голос Рожнова толчками пошёл из решёточки динамика на фоне уличных звуков. Троллейбус подвывал, пропел автомобильный сигнал иномарки.

– …Меняешь показания, два!.. Сам в ментовскую пойдёшь…

Не сделаешь как говорю, пожалеешь в натуре!

Самандаров жадно ловил реакцию прокурора. Тот держался невозмутимо, как сфинкс подле пирамиды Хеопса. Несуетливо пролистал дело дальше.

– Не развалится всё это в суде?

– Никак нет, Олег Андреевич! – ответ следователя был рефлекторным.

– Хорошо, – сказал Трель. – Подождите, коллеги, пять минут в коридоре, пока мы тут с Виктором Петровичем накоротке пошепчемся…

Последняя фраза сказана была тепло.

Но лишь только Самандаров с Давыдовым закрыли за собой обе двери в кабинет, с Треля сползла личина. Заходили каменные желваки, чёрные глаза полыхнули, только что клыки из-под верхней губы не вылезли. Виктор Петрович, отмечая малодушный холодок в паху, принудил себя не рыскать взглядом.

– Как вас понимать, Виктор Петрович?! – прокурор затрещал краями сшитых бумаг, словно карточной колодой. – Что это за показательные выступления? Вы где работаете?!

Сердце у Коваленко в ледяное ущелье ухнуло. Затормозить он был уже не способен.

– Я на память… кхм… не жалуюсь, Олег Андреевич… Прекрасно помню где работаю… Десять лет вот восемнадцатого числа будет, юбилей… ках-ках… Вы-то сами не забыли, как ваша должность называется?

Пути назад не было. Подобные обвинения в прокурорской стае не прощаются.

– Если вы отказываетесь дать санкцию на арест, дайте мотивированный отказ! Письменный! Как по приказу Генерального положено! – Виктор Петрович пытался и не мог убрать из голоса вибрацию.

– Подсиживаете начальника?! С первых дней моей работы вы начали интриговать! Как это непорядочно с вашей стороны! – баритон Треля загромыхал от праведного гнева.

«Уводит в сторону, увиливает от прямого разговора! Боится, что я его пишу его! Не знает, чего делать!» – зампрокурора кумекал лихорадочно.

– Нет, вы наложите резолюцию, Олег Андреевич, и вопрос решен. А следователь обжалует ваш отказ вышестоящему прокурору! Всё в рамках УПК, все процессуально! – Коваленко капал в одну точку.

Прокурор его не слышал, он скорбно массировал виски:

– С первого дня вы начали настраивать коллектив против меня… Да, я моложе вас, да, я имею меньший стаж работы в органах прокуратуры… Но вопрос о моем назначении на эту должность был решен руководством… Я не напрашивался на эту должность!

Зазвонил телефон спецсвязи, «тройка». Трель, концентрируясь лицом, снял тяжелую эбонитовую трубку.

– Слушаю вас. Добрый день, Владимир Иванович.

«Во-от, какой удобный момент выставить меня в коридор, взять техническую передышку. Сам прокурор области на помощь нежданно пришёл… Или жданно?»

Трель глазами показал заму на дверь, отвечая в трубку:

– Нет, в данный момент не один, Владимир Иванович. Сейчас уже выходят…

Прикрывая за собой дверь, чувствуя сосущую сердце досаду от сорвавшегося удачно начатого разговора, на который отважился, и повторить который осмелится едва ли, Виктор Петрович громко выругался.

Секретарша Эля, за четыре года работы Коваленко в Остроге не слышавшая от него матерного слова, захлопала накладными ресницами:

– Виктор Петрович, что с вами?!

В клетке на подоконнике затрещал крыльями голубой волнистый попугайчик.

– Чего решили? – понизив голос, спросил начальник РУ-БОПа.

– А хер его маму знает, – не обращая внимания на таращившуюся Элю, ответил Коваленко.