В понедельник рабби сбежал

Пока Рой устало брел домой, останавливаясь и поднимая большой палец всякий раз, когда слышал шум машины, он прокрутил в голове все с начала. Если инспектор подозревает, что он действительно причастен к убийству, почему тогда обращался с ним так любезно? Почему не допросил более подробно? С другой стороны, если допрос был таким, как казался, зачем было так тщательно проверять паспорт? Возможно, отец прав, и они на самом деле арестовали его паспорт; но тогда почему нельзя просто пойти в американское консульство в Иерусалиме и заставить их вернуть его? Почему отец считает необходимым ехать в посольство, в Тель-Авив? И в шабат? Только для того, чтобы ускорить дело и успеть на рейс? До воскресенья посольство все равно ничего не сможет сделать, а к тому времени будет слишком поздно. Но тогда зачем было говорить, чтобы он не волноваться? Если действительно нет ничего, о чем стоит волноваться, почему он собирается ехать в Тель-Авив в шабат? А если есть, почему не сказать прямо? Он что, считает его ребенком, которому нельзя сказать правду?

И тут Рой действительно начал волноваться.

Глава XXXV

— Это совершенно неофициальный разговор, рабби, — сказал Марти Дрекслер. — Мы хотим, чтобы это было ясно с самого начала. Так ведь, Берт?

Берт Рэймонд кивнул.

— Именно так. У Марти появилась идея, и мы решили поговорить с вами, прежде чем начнем проталкивать ее.

Рабби Дойч переводил взгляд с одного гостя на другого, барабаня пальцами по ручке кресла.

— Я должен все обдумать, — сказал он, наконец, своим глубоким баритоном. Таким голосом — на несколько тонов ниже того, каким обычно просил жену приготовить яйца на завтрак, — он говорил с кафедры. — Я честно служил моей конгрегации в Дарлингтоне в течение тридцати лет. Многие хотели, чтобы я продолжал работать, но я почувствовал, что нуждаюсь в заслуженном отдыхе. Я собирался заняться научной работой. Традиционно раввин — это прежде всего ученый, джентльмены. Честно говоря, одной из причин моего приезда в Барнардс-Кроссинг была его близость к большим библиотекам Бостона и Кембриджа. И даже за то короткое время, что я провел здесь, я пользовался ими. Но от работы с конгрегацией я тоже получал удовольствие, и должен признать, она не была серьезной помехой моим научным занятиям. Другой вопрос, смогу ли я совмещать их в течение длительного времени. Я должен все тщательно обдумать.

— Да-да, конечно, мы это знаем. Мы и не просим вас ответить немедленно, — нетерпеливо сказал Марти.

— И это не только вопрос моих личных интересов, — продолжал рабби Дойч, словно его и не перебивали. — Существует также вопрос этики и нравственности — я приехал сюда на замену рабби Смоллу…

— Но это не он вас нашел, — сказал Марти. Долго сдерживаться он не мог, хотя и чувствовал себя в присутствии рабби Дойча довольно скованно, не то, что с рабби Смоллом. — Я имею в виду, что не он же просил вас приехать и занять его место. Это сделало правление. Я хочу сказать, что он вас не выбирал, так что вы ему ничего и не должны.

— Да как сказать…

— Марти прав, — рассудительно сказал Рэймонд. — Вы были бы как-то обязаны ему, если бы он просил вас приехать и занять его место — это понятно. Как и в случае, если бы он рекомендовал вас правлению даже без вашего ведома — просто представил бы как возможного кандидата. Но он вообще не имел к этому никакого отношения. Когда он сказал, что хочет взять длительный отпуск, — и учтите, он не просил, он просто известил нас, — мы долго обсуждали, что делать. Был даже вариант ни с кем не связываться, а просто договариваться с кем-нибудь из семинарии время от времени.

— Понимаю. — Рабби Дойч долго смотрел на потолок, обдумывая ответ. — И тем не менее, раввинство — это не бизнес. Я не могу воспользоваться отсутствием коллеги, чтобы занять его кафедру, как бизнесмен отбирает клиента у конкурента. — Он поднялся и стал расхаживать по комнате, а они следили за ним, как зрители на теннисном матче. — Я был очень счастлив здесь. Я признаю это. И я счастлив слышать, что мои усилия не были напрасны. Я счастлив слышать, что обо мне хорошо думают в конгрегации. Я просто счастлив. Теперь предположим, что вследствие моего большего опыта кто-то из вас, большинство из вас, даже вся конгрегация, — он остановился перед ними и широко развел руки, словно физически обнимая многочисленную паству, — решили, что я больше подхожу вам, — я намеренно преподношу это таким образом, джентльмены, потому что и мысли не допускаю, будто методы рабби Смолла не столь эффективны, как вы, джентльмены, похоже, думаете обо мне и моих методах, — но даже и при этом возникает вопрос: справедливо ли — или, по крайней мере, прилично ли для меня — занять эту кафедру на основании постоянного контракта, в то время как рабби Смолл оставил ее, намереваясь вернуться после каникул, отпуска или даже простого отсутствия.