В пору скошенных трав

Он приходит обычно в самом начале перемены, садится, достает книжку или растрепанную рукопись и читает, забыв об окружающем. Книги всегда математические на французском или английском. Он хмурится, или похохатывает про себя, или барабанит пальцами, бурча: «осел…», «неряха…», отчеркивает ногтем. Случалось, в сердцах швырял рукопись в угол и начинал ругать кого-то, взывая к сочувствию ничего не понимающих учеников, бросался к доске, писал, кроша мел… Иногда же, читая, закатывал глаза и шептал: «Бах… О, это Бах…» и начинал гудеть: «Тара-ра-ра, тара-ра-ра, тара-ра-ра, ба-ба…»

Сегодня, однако, не было ни книги, ни рукописи; он раскрыл портфель, меланхолически что-то в нем разглядывал, потом вздохнул и махнул рукой («была не была!»). Достал баночку, аккуратно завязанную поверх закрывавшей ее компрессной клеенки шнурком от ботинка. Решительно сорвал шнурок, нашарил в портфеле чайную ложечку и принялся понемногу отколупывать картофельное пюре, набитое в баночку…

Рывчик ел со смаком, закрывая глаза, покачивая головой. Постепенно движения руки убыстрялись. Картошка кончилась слишком скоро. Поскреб ложечкой, понюхал, с искренним недоумением спросил:

— Скажите, дети, почему все время так хочется кушать?

Егор, один не успевший выйти из класса на переменку, хмыкнул неопределенно.

— Что? — спросил учитель и сам себе ответил: — На мой взгляд, это результат несовершенства нашего организма. — Посмотрел в потолок, улыбнулся. — Я до войны любил обедать в больших ресторанах… Заказывал на первое обычно что-нибудь грандиозное, ну, например, сборную солянку или уху из осетрины с расстегаем… Либо нечто экзотическое… э… э… скажем, суп пити, лагман или шурпу… в общем, что-то в этом роде… — Он несколько причмокивал и глотал голодную слюну. — На второе… Э… э… что ж выбрать на второе? Ну, хоть эскалоп или фирменную поджарку с луком… Бифштекс с яйцом… Судак в кляре… Нет! Лучше шашлык по-карски! Бастурму! Вот-вот, именно бастурму! — Тряхнул головой, отгоняя видения. — Представляете, каждый день съедать такое и столько. Если б мой организм аккумулировал энергию впрок, я сейчас вообще бы мог не есть. Верно ведь? Так? Одного моего тогдашнего обеда сейчас хватило бы на неделю… Переводим довоенные обеды в нынешние недели…

Звонок прервал его расчеты. Рывчик изменился в лице, заткнул уши. Он не выносил этого дребезжанья.

— Боже, что за звук! Словно ржавой кочергой по старой сковородке! Нет, невыносимо… Надо сообщить в дирекцию! В Наркомпрос! Куда угодно! Неужели нельзя помелодичней этот… колокольчик?..

Ученики рассаживались по местам. Болезненный изгиб медленно сходил с губ учителя. Наконец он переборол отвращение и смог подумать о предстоящем уроке.

— Итак, все в сборе? С точностью до единицы или есть минус-единицы? Пожалуйста, отметьте в журнале сами. Что у нас сегодня? Бином Ньютона. Тэ-э-эк… — По лицу пробегает кисловатая судорога. — Бин-ном… бин-н-ном… Неужели кому-нибудь интересна эта элементарщина? Это же э-ле-мен-тарно, как… как простокваша… Ха-ха! Просто, как простокваша!

Произнеся последнее слово, он голодно облизнулся; с выражением беспросветной скуки подошел к доске и начал писать, поясняя формулу совершенно мертвым голосом. Несомненно, думал он сейчас о другом, о другой математике.

В середине объяснения Рывчик замолкает, хочет что-то сказать; и совсем ощутимо заметно, как мысль его перескакивает с бинома на нечто никому здесь не доступное и обратно к биному, губы мучительно изгибаются.

— П-п-погодите… Одну секундочку… Я только помечу в записной книжке…

Садится к столу, быстро пишет, смотрит, отставив руку, и говорит: «Это токката…»

Неохотно возвращается к доске, продолжает замогильное объяснение. И опять замолкает — и вдруг просветленно говорит:

— А знаете, дети, было время — я с наслаждением решал элементарные задачи… Это на фронте… Понимаете, произведешь пустяковое вычисление — и видишь, как фрицы летят вверх тормашками. Зрелище достойное. У меня, должен сказать, с ними свои счеты. Но это «антр ну», это особое… Об этом не буду. — Он замолкает, вздыхает глубоко. — К сожалению, дети, меня отозвали… Как ученого… Такое невезение… И вот я перед вами… Бином… Н-н-н-да…

С надеждой смотрит на часы и радостно сообщает:

— Время! — Поднимает палец и раздельно говорит любимую шутку: — Итак, объявляется небольшой  п е р е -… — Смотрит на класс выжидающе и с некоторым недоверием — а ну как не поймут…

Класс дружно гаркает:

— …р ы в ч и к!

— Совершенно верно, вы угадали, объявляется небольшой перерывчик.

Поспешно садится, раскрывает блокнот и зажимает уши ладонями. Раздается скрежет звонка.