В последние дни (Эсхатологическая фантазия)

Их освобождение должно было совершить немедленно, или — они погибали. Между тем у заговорщиков не было ничего подготовленного, ни даже какого-либо ясного плана. Группа слушала сообщения Галеви в полном унынии. На собрании присутствовало несколько членов других групп, по приглашению Гуго де Клермона. Яни, весь взволнованный, заговорил первый.

— Друзья, неужто вы не видите, как бесплодны планы освобождения. Пока вы тратите на них время, Антиох нас всех перетаскает, как коршун цыплят. Неужто вам ничего не говорит эта кровь? — Он вынул платок, смоченный кровью Осборна, и взмахнул им. — Неужто она не подсказывает вам единственного лозунга: мщение злодею, смерть Антиоху!

Этот страстный призыв как электрическая искра, пробежал по сердцам присутствующих. Но Лидия задумчиво молчала, а Валентин нахмурился.

— Не горячитесь так, Яни, — сказал он. — Вам надо сначала узнать, что мы кое-что сделали для освобождения. Несколько часов назад мы нашли наружный выход вылазной галереи… Я не знаю, имеем ли мы время воспользоваться этим. Но как исходный пункт это открытие дает надежду на вовсе не бесплодные планы.

Все обернулись, пораженные этим сообщением, особенно Марк.

— Как нашли, кто нашел?

Лидия поднялась.

— Братья, позвольте мне сказать. Вы, Марк, сочли пустой тратой времени искать вход. Тогда я упросила Валентина отправиться со мной, и вход оказался на том месте, где я предполагала. Мы только не решились, не доложив вам, расследовать его до конца. Но дайте один день срока, и я вам завтра предложу план, за успех которого ручаюсь.

Она начала едва слышно, но кончила громким голосом, проникнутым духовной уверенностью.

— Я поддерживаю предложение, — сказал Валентин. — Прошу сегодня же ночью обследовать галерею.

Пораженное собрание согласилось и назначило для обследования — Лидию, Валентина, Марка и Яни Клефта. Гуго объявил, что лично поведет их. Захватив с собой лопаты, оружие и фонарь, они двинулись, так как уже наступала ночь.

По дороге Лидия опять погрузилась в задумчивость, а Валентин объяснил, как он наткнулся на галерею. Сначала они недоумевали, с чего начать обследование? Но Лидия несколько раз подходила к берегу, что-то соображала, отходила от берега, зажмурив глаза. Наконец, она стала около одного бугорка. «Валентин, — сказала она, — галерея идет по этой линии. Я ее чувствую под ногами. Кончается она здесь: попробуйте лопатой». Валентин начал копать, и сразу лопата открыла какую-то нору. Он пошел туда и нащупал каменные ступеньки. Зажегши фонарь, он увидел свод и ступеньки, идущие вниз. Лидия требовала тотчас же спускаться в галерею, но он не согласился. Они могли там погибнуть, и товарищи даже не узнали бы, куда они девались. Лидия покорилась, но в томительной тоске повторяла: «Патриарх и Папа в какой-то страшной опасности. Я чувствую это. Смотри, мы опоздаем»…

— Заметьте, господа, — сказал Валентин, — что в это время Галеви нам ничего еще не сообщал: Лидия так томилась предчувствием, что я едва устоял — не начать обследование, не сказавши вам.

— Поразительная чувствительность, — промолвил Марк. — Не даром Аполлоний так старался овладеть им. А я, глупец, хотел разыскивать чертежи!

Прибыв на место, компания живо откопала вход, засыпанный, очевидно, только для замаскировки его, и увидела каменную галерею, которая через несколько шагов пошла по горизонтальной линии, очевидно, под озером. В ней было сыро и местами капала вода. Не слышалось ни звука. В молчании они прошло версты две, и галерея снова пошла к верху. «Две версты, — пробормотал Гуго, — это приблизительно ширина озера. Значит мы идем уже под Тамплем». Стены галереи в этом месте были снабжены многочисленными нишами, — очевидно, чтобы прятаться, защищаясь от вторжения неприятеля. Прошли еще немного, и галерея замкнулась стеной с дверью. Дальше некуда было идти. По ту сторону двери, вероятно, и находился часовой. Малейший шум мог привлечь его внимание. Гуго потушил фонарь. Марк шепотом попросился к двери… Прошло несколько минут. Марк, возвратившись на цыпочках, дернул Гуго к выходу. Но Лидия также попросила отпустить ее к двери. Ее отсутствие тянулось томительно долго. Наконец она явилась. «Кажется, мы можем свободно разговаривать», — сказала она потихоньку. Но Гуго двинулся к выходу и остановился только пройдя порядочное расстояние.

— Ну что же вы оба слышали?

Марк, припав ухом к двери, слышал шаги часового. Он руками нащупал скважину замка. У него при себе всегда есть отмычка, но при часовом нельзя попробовать отворить дверь.

— Мне кажется, что часовой уснул, — сказала Лидия. — Я попробовала загипнотизировать его, и шаги стихли.

Она рассказала, что когда ее гипнотизировали в Тампле, она попробовала отвечать своим мучителям тем же оружием, и ни один из них не мог устоять. Раз она усыпила через дверь часового, который надоедал ей подсматриванием. Ее магнитизерской силе удивлялся сам Аполлоний. Марк слушал с изумлением.

— Есть чему удивляться, — произнес он с уважением профессионала. — Я сам магнитизер, но ничего подобного не могу сделать. Позвольте мне опять к дверям.