В последние дни (Эсхатологическая фантазия)

Такой исход долгой и тяжелой борьбы не особенно, впрочем, огорчил Боруха, так как заранее был им предусмотрен. Это не было безусловное поражение. Напротив: во всяком случае великий клич прозвучал в шатрах Израиля. Теперь нужно было озаботиться только, чтобы он зазвучал неумолчно, привлекая ко Христу все новых и новых последователей. Борух считал, что это лучше всего будет достигнуто при организации особой Еврейской Христианской церкви, с собственным клиром и иерархией, с сохранением всего обрядового и бытового ритуала, какой только не противоречит христианству. Даже и в отношении таинств он принял литургию апостола Иакова, как такую, которую составили иудеи, а не греки. Он составил несколько новых молитв, одну покаянную и другие, прославляющие Господа Иисуса многократным повторением слов «Благословен Грядый во имя Господне». Он предложил несколько новых святых, как Эсфирь и другие почитаемые евреями личности. Он и в церковных отношениях возможно больше сохранил древнееврейский характер. Одновременно с этой работой, Борух обратился к Православной и Римско-католической церквям с просьбой о принятии новой еврейской церкви в сонм христианских, на правах автокефалии,[37] и с обычным для всех подчинением соборам. На это очень быстро и воспоследовало согласие, и сам Борух, по принятии хиротонии,[38] стал Патриархом ее.

Количество евреев, присоединяющихся к Еврейской Христианской церкви, быстро возрастало. Но Эстер решительно заявила, что ей не нужно никаких древних еврейских обрядов, что она присоединяется не к обрядам, а ко Христу, и принимает Православие со всем его чином и обрядами. По ее настояниям так же поступил и Марк. Борух был отчасти очень доволен тем, что семья Патриарха явилась для евреев наглядным уроком и примером присоединения ко Христу без придавания особой важности обряду. Он и сам неустанно твердил своим соплеменникам, что близко время, когда они увидят Христа и войдут в новую жизнь Царства Небесного, в которой не будет уже никаких здешних обрядов.

XXIII

Через несколько дней после бегства Папы и Патриарха на палубе громадного пассажирского корабля, идущего прямым рейсом от Яффы в Рим, очень развязно и весело разгуливал весьма неожиданный путешественник. Это был епископ Викентий, конечно, не только в светском костюме, но и без своего тамплиерского цветочка. В общем разгроме Ордена он уцелел благодаря своей смелости и находчивости.

Зная о предстоящем побеге первосвятителей, он мог бы своевременно скрыться из Тампля. Но ему было передано от генерала Общества Иезуитов,[39] что принужденное, для спасения Святого Отца, скомпрометировать двух своих членов-тамплиеров, Общество крайне нуждается в сохранении среди вражеского стана хоть последнего своего собрата. Посему генерал настоятельно просил Викентия приложить к этому все свои усилия. Распоряжение было основано на незнании новейшего положения вещей и угрожало Викентию бесполезной гибелью. Но он был слишком дисциплинированный иезуит, чтобы не попытаться исполнить желание своего генерала. Поэтому он не скрылся, а остался на месте как человек со вполне чистой совестью. Это снова обмануло Лармения. Конечно, когда началась общая гроза, Викентий был арестован и вместе с прочими тамплиерами привлечен к дознанию. Но он мимоходом заметил Лармению, что теперь, с уничтожением Ордена, он перестает быть сборщиком пожертвований. Между тем в Риме, где он главным образом и действовал, у него остались значительные суммы, уже пожертвованные, но еще не собранные, и было бы очень жалко их потерять, так как, конечно, никто не станет взносить денег, когда известие об уничтожении Ордена повсеместно распространится. Лармений отнесся к этому очень внимательно, так как большая часть пожертвований, не допускавших точного учета, всегда шла в его карман. Убежденный в непричастности Викентия к побегу Папы и Патриарха, он поторопился объявить его, по дознанию, оправданным и совершенно свободным, но немедленно командировал его в Рим, чтобы как можно скорее собрать все пожертвованные суммы.

Между тем Викентию и было необходимо побывать в Риме, чтобы лично доложить генералу Иезуитов о положении дел в Иерусалиме и испросить инструкции для дальнейшего поведения. Таким образом, все устроилось согласно его желаниям.

Любуясь теперь Средиземным морем, вполне довольный самим собой и судьбой, он вдруг с удивлением заметил неожиданного спутника — Иуду Галеви. Зная близкие отношения его к заговорщикам, он сначала колебался, заговорить ли с ним, но любопытство взяло верх. Он подошел и выразил удовольствие видеть бывшего собрата.

— Почему же бывшего? — спросил Галеви.

— Потому что наш Орден уничтожен.

Иуда выразил свое крайнее удивление. По его словам, он, получив уже недели две назад отпуск, совершенно ничего не знал о делах Тампля. Это показалось Викентию весьма сомнительным, но он покорился судьбе и начал рассказывать Галеви последние события, подумывая: «Все это ты, любезнейший, знаешь не хуже меня».

— Что же такое теперь мы с Вами, — спросил Иуда, выслушав рассказ.