В последние дни (Эсхатологическая фантазия)

Ты объявляешь Сатану-Люцифера высшим Богом и покровителем людей. Но он такое же создание Бога, перед которым — ничто все силы его. И не покровитель он человечества, а губитель. Он не откроет тебе своей истинной мысли, но теперь слушал тебя с усмешкой. Ты воображаешь, что он разделит с тобой власть над Вселенной, признает тебя своим союзником и даст людям свободу в устроении их жизни. Но Люцифер не захотел признать власти даже самого Бога; он даже собственных ангелов держит в рабском подчинении. Тебе ли он даст власть и независимость? Он старается отвратить вас от Бога только затем, чтобы поработить себе. И вы слепо идете на этот обман, подвергая себя той же вечной гибели, которая предназначена ему»…

Антнох слушал, устремив пристальный взгляд на пророков.

«Все сейчас увидят на деле, какова моя сила, и какова ваша», — сказал он грозно. Его глаза сверкали, как будто метали молнии, вся фигура напряглась, как бы готовя сокрушительный удар. И вот он поднял обе руки и махнул ими в сторону пророков… Толпа вздрогнула, и вдруг раздался неистовый крик ее:

«Он их умертвил! Погибли колдуны!.. Слава Человекобогу!»

Оба пророка, действительно, пали на своих местах, бездыханные, как подкошенная трава. Они лежали неподвижно. Антиох с гордым презрением смотрел на них, а по волнующемуся морю голов все громче, все дальше раскатывался крик: «Он их уничтожил! Они погибли! Слава всемогущему Антиоху, истинному Человекобогу!», — толпа стала густо надвигаться к трупам. Ни полиция, ни цепи войска не в состоянии были ее сдерживать.

«Ни с места! — раздался повелительный голос Антиоха. — Вы все увидите умерщвленных мною богохульных мертвецов».

По его приказанию отряд тамплиеров взвалил мертвых пророков на носилки и сложил их тела на ближайшую эстраду, очищенную от оркестра музыкантов.

«Они останутся здесь, — обратился Антиох к народу, — до тех пор, пока все желающие не осмотрят их и убедятся, что обманщики мертвы. Но эти трупы не должны задерживать нашего праздника».

И праздник начался во всю ширь. Главными пунктами его программы, возвещенной герольдами, являлись: 1) Восшествие Антиоха на престол низвергнутого Бога; 2) Торжественное прославление Люцифера; 3) Народный пир и увеселения. По распоряжению Антиоха, все нужное для этой программы было заранее заготовлено, по возможности незаметно для публики.

«Но предварительно, — произнес Антиох, — мы должны почтить нашего верного помощника Аполлония Загроса».

Он взял роскошную митру, сверкающую драгоценными камнями и увенчанную бриллиантовым пентаклем, и подозвал Аполлония. Тот преклонил колени, и Антиох возложил на него митру.

«Властью Человекобога, — сказал он, — возвожу тебя в звание Верховного Первосвященника истинной религии Человекобожия. Будь верен мне и помни, что я истинный Христос, приемлющий власть, узурпированную Иисусом. Моей же властью утверждаю тебя Верховным Первосвященником моего друга и союзника Люцифера».

Аполлоний поднялся на ноги, и в воздухе тотчас зазвучали гимны, воспевающие Человекобога и Люцифера. Народ осматривался, но нигде не замечал незримых певцов.

«Духи природы, — объяснил Аполлоний, — первые начинают Хвалу Человекобогу. Они же первые приветствуют своими дарами освобожденное человечество».

И тотчас из воздуха посыпались на толпу целые каскады живых цветов, которые расхватывались ликующим народом.

После этого к эстраде подъехала раззолоченная коляска, запряженная белыми лошадями, и Антиох, окруженный взводом лейб-гвардии, медленно двинулся посреди теснящейся толпы к храму, возбуждавшему с утра такое всеобщее любопытство. В дверях его встретил ранее прибывший Аполлоний, приветствуя его речью, наподобие молитвы, а хоры певцов и музыка воспевали величие Человекобога, пока он следовал в алтарь, к престолу, на котором и воссел. Аполлоний с целым штатом священников отслужил нечто вроде мистерии, изображавшей порождение человечеством Человекобога. Он окурил престол драгоценными фимиамами, и поклонение новому Богу было закончено концертом. После этого виновник торжества отбыл к статуе Люцифера.

Здесь Антиох произнес в честь Люцифера речь, благодаря его за покровительство людям и прославляя за мужественную борьбу против Бога. Аполлоний отслужил перед статуей молитвенный церемониал с курением благовоний. В заключении же был зажжен костер из крестов и хоругвей. «Да уничтожатся в честь твою, — произнес Великий Первосвященник, — эти символы сокрушенного рабства людей».

Остальная часть дня была посвящена всенародным пиршествам, а ночь, после блестящего фейерверка, весь город, при пособии всюду выставленных бочек вина, провел в оргиях пьяного разгула. В этих разнузданных толпах виднелись там и сям дамы высшего света, среди которых особенно выдавалась бесстыдством знаменитая красавица Фрина, дочь Гроссмейстера Лармения.