В последние дни (Эсхатологическая фантазия)

Антиох совещался об этом и с Аполлонием, который проявлял много самоуверенности в отношении своих психических батарей. Их идея принадлежала всецело Антиоху, но практическая постановка лежала на Аполлонии. План борьбы с небесными силами основывался на том, что психические батареи составят нечто вроде кадров, к которым присоединятся сотни миллионов человеческих существ, своим духовным напряжением в миллионы раз усиливая действие кадров. Для того, чтобы эти батареи могли начать свою психическую бомбардировку, требуется конечно, определить место нахождения ангелов, против которых она должна быть направлена. Место нахождения некоторой части ангелов, именно тех, которые заведуют и силами вселенной, известно или может быть известно по каббалистическим вычислениям. Если бы, например, Антиох пожелал направить свою бомбардировку против тех ангелов, которые производят теперь нестерпимый солнечный зной, Аполлонии мог бы установить линию действия по каббалистическим таблицам. Но если для действия против людей и легионов Люцифера направится какой-либо отряд ангелов, то место их неизвестно заранее, и притом изменяется. Для того, чтобы его определить, нужны особые «духовные сенситивы», которые как бы видят т. е. ощущают, присутствие ангелов. К этим духовным сенситивам принадлежат все духовные существа, которые ощущают друг друга подобно тому, как материальные — видят, слышат, обоняют и осязают одно другого. Все ангелы, небесные или люциферовы, — суть духовные сенситивы. Из людей же этой способностью обладают только исключительные натуры с высоко развитым духом, «святые души», как их называл Аполлоний, потому что души «святые» именно таковы, хотя они могут быть и не у святых. Этих духовных сенситивов при батареях Аполлония самое недостаточное число, потому что души такого рода, по непонятным для него причинам, питают вообще отвращение к действиям против Бога. Однако они все-таки имеются. Их способности не могли быть опытно проверены в отношении небесных ангелов, но, по соглашению с Люцифером, ангелы последнего несколько раз приближались к психическим батареям, и духовные сенситивы их открывали очень удачно. Лично Аполлоний не принадлежал к числу таких натур, но Антиох принадлежал в высокой степени. Он никогда не имел соприкосновения с ангелами Бога, но присутствие и приближение Люцифера и его духов ощущал очень хорошо. Во всяком случае, по недостаточности таких лиц в армии Антиоха, ей требовалась помощь Люцифера, который и обещал присоединить к батареям необходимое количество своих духов. В общей сложности, по мнению Аполлония, средства действия были развиты очень недурно. Антиох был менее оптимистичен. По его убеждению, главную силу в борьбе против Бога — составляет сам Человекобог, сосредоточивающий около себя все духовное напряжения человечества. Психические батареи — орудие лишь подсобное. А объединение всего человечества около одной личности — все еще не достигнуто, и Антиох начинал опасаться, что Люцифер вовсе не прочь от того, чтобы человечество объединилось около него самого, а не около Антиоха. Но что он мог сделать против этого? Он только надеялся, что люди более склонны смыкаться около человека, и что, следовательно, течение событий окажется в пользу его, а не Люцифера, если только не подведут кардиналы… «От этих людей, — думал он, — возможно ожидать, что они продадут вселенское человекобожие за чечевичную похлебку земных подачек Люцифера!»

XXXI

На улицах Рима с некоторого времени стали обращать внимание на седовласого старика величавой наружности, который иногда подходил к группам прохожих и говорил:

— Разве не слышите вы небесного голоса: выйди из нее, народ мой, чтобы не участвовать вам в грехах ее и не подвергнуться язвам ее?

— Какой-нибудь полоумный христианин, — замечал иной прохожий, видя, что у старика нет печати антихристовой. Впрочем, его не трогали, и даже полицейские не обращали на него внимания.

Это был старец Иоанн. Римские христиане знали его, и он им ясно говорил, что пора уходить из города, который осужден на гибель. Он говорил так настойчиво, что они и стали понемногу выбираться из Рима.