В последний раз

— Кажется, я кое-что нашел, — коварно фыркает мужчина в ответ, вновь шевельнув пальцем внутри меня.

Я вновь напрягаюсь всем телом, застонав и вдобавок задрожав, словно в лихорадке. Туман вокруг меня густел, скрывая и темноту спальни, и стоны, которые рвались из меня со словами мольбы, и Костин смех, когда он вернулся к ласке клитора, не желая сжалиться надо мной. Вдохнув воздуха в последний раз, я вдруг словно рассыпалась на частички, перестав существовать с громким криком, вырвавшемся на свободу.

Прихожу в себя, будто вернулась из комы. Первое, что чувствую, жар мужского тела, лежащего рядом и ласкающего мое тело. Нежные поцелуи в щеку, шею и плечо пока не осознаю, потому что сил нет вообще. Мне даже веки поднять сложно, лишь дышу мелко и неглубоко.

— Сладкая моя, Светочка, девочка моя, Малышка, — шепчет Костя, продолжая рассыпать поцелуи по мне.

— Я тебя ненавижу, — едва слышно хриплю я пересохшим горлом.

Мужчина начинает смеяться, обняв меня крепче и бессовестно вновь располагаясь сверху. От осознания, что у него стояк, я прихожу в себя, понимая, что Костя намерен продолжить экзекуцию.

— Костя, — хнычу я, желая сбежать.

— Малыш, ты такая чувственная, такая горячая, такая отзывчивая, — жарко шепчет он, пристраивая свой член к моему входу. — Хочу еще, Свет.

Поморщившись от его попытки войти, я стону, чувствуя, как Костя проехался членом по измученному клитору. Мужчина вновь пытается войти, помогая себе рукой и надавливая сильнее, что вызывает во мне еще один вымученный стон.

— Блять! — рявкает Вольский, и вдруг в комнате вспыхивает свет от прикроватной лампы. — Нихера войти не могу!

Сквозь приподнятые веки слежу за охваченным страстью Костей, который, нахмурившись, осматривает мою промежность.

— Заросла? — мрачно спрашиваю я, неожиданно начав ржать.

Уперев ладони по обе стороны моих ног, мужчина тоже начинает смеяться.

— Ты так сжалась, я войти не могу, — сдерживая смех, произносит он, вновь пристраивая член.

— Аттракцион закрыт на ремонт, — обессилено стону в ответ — Приходите в следующий раз.

— Я хочу сейчас, — бормочет Костя, став водить головкой по влажным складкам, вызывая еще один стон. — Ты такая влажная и такая узкая.

Несколько секунд, и мы охаем одновременно. Я от колоссального расширения, а Костя, видимо, от тесноты. Мужчина неглубоко дышал, зажмурившись и неразборчиво шепча проклятья. Соединившись до конца, мы замерли, и вдруг он открыл глаза, посмотрев своими потемневшими глазами.

— Малышка моя, — коротко прошептал Костя, резко замолчав.

Я вдруг задрожала, поняв, что кончаю. Не отрывая взгляда от его глаз, взлетаю в космос, исчезая из этой реальности.

Утро настает внезапно. Я просыпаюсь от кошачьего ора прямо мне в лицо. Это было не нежное «Мяу», а басовитое «Ауэ!». Открыв один глаз, вижу хмурую морду Афанасия, и еще одно «Ауэ».

— Чего тебе надо? — морщусь я от боли между ног и сна в неудобной позе.

Кот ответил еще одним ором и быстро направился к выходу из спальни. Оглядываясь, вижу спящего Костю, который бесцеремонно закинул на меня ногу и руку. Шиплю от дискомфорта и выбираюсь из кровати. Дойдя до гардеробной, надеваю свое черное кимоно и, прихрамывая, выползаю в гостиную.

Кот уже орет из кухни, явно зовя туда. Животное спокойно сидит у своей пустой миски, мрачно глядя на меня. Ну, что ж, Афанасий явно не дурак. Насыпаю корм, который стоит неподалеку от миски и, вздыхая, плетусь в санузел. Если меня то, что творилось ночью, ждет еще раз, я сбегу к чертям!

Писать больно, я едва не плачу от жжения. Умывшись, чищу зубы, мрачно глядя на себя. Выгляжу как ведьма с всклокоченными волосами. Взяв расческу, начинаю распределять ее по колтунам, но она быстро застревает в этом гнезде. Мало того, что я спала с распущенными волосами, так еще и с мокрыми. Теперь они высохли и являли собой настоящее воронье гнездо. Руки быстро устают, и я продолжаю чистить зубы с застрявшей расческой в колтунах.

Вдруг дверь распахивается, и появляется относительно бодрый Костя в одних трусах. Довольный, как слон, аж бесит! Я мрачно поворачиваюсь к нему не меняя хмурого выражения лица.

— Доброе утро, — легко произносит мужчина с довольной улыбкой.

— Ты в этом уверен? — язвлю я, вспоминая его вчерашний беспредел.

Вольский, видимо, вообще растерял инстинкт самосохранения, так как улыбнулся еще больше, почесав свою щетину и произнес:

— Кофе?

Ответить не было сил, и я просто киваю, вновь поворачиваясь к зеркалу. Вид оттуда просто адский, приправленный злобным взглядом. Костин смех доносится до меня уже со стороны кухни.

С трудом расчесавшись и немного придя в себя, иду на восхитительный запах кофе, который готовит кофе-машина. Мой вчерашний мучитель сидит за столом и прихлебывая темный напиток, смотрит на кота, который, порыкивая, все еще ест корм.

С шипением присаживаюсь за стол и замечаю сожалеющий мужской взгляд.

— Да, Костя, больно, — отвечаю на невысказанный вопрос приподнятых блондинистых бровей.

— Сильно? — тихо спрашивает он.

— Достаточно, чтобы подумывать о возврате к семье, — недовольно отвечаю я.