В последнюю минуту

Джой Химмен был очень высокого роста, намного выше секретаря Мантеннисов. С высоты своего роста он разглядел через полуоткрытую дверь дамскую шляпку, перчатки и кожаное пальто, лежащее на стуле, и лукаво улыбнулся, — все ясно, почему этот человек не хочет, чтобы он входил в номер.

«Ну, и шельма же этот египтянин, — подумал Химмен весело. — Даром время не теряет».

Он достал из портфеля сверток и, улыбаясь, вручил его Камалю, одновременно доставая расписку и ручку:

— Вы не будете так любезны написать расписку, мистер Камаль?

Египтянин быстро, но несколько нервно, выполнил его просьбу, но Джой отнес это волнение на счет той женщины в номере. Если бы он знал, что на бедного египтянина были направлены два пистолета!

Ли Клоуд затаился около стены в полуметре от двери, а Алекс Грабалл — с противоположной стороны, но так близко от Камаля, что дуло пистолета почти его касалось.

После того, как Хусейн Камаль подал расписку, он с нею вручил служащему двести долларов.

— Это вам от моих хозяев. Спасибо... и всего хорошего, — Хусейн быстро закрыл дверь.

Джой Химмен обрадовался щедрым чаевым и весело направился к лифту. Через минуту от сел в свою «Де Сото» и укатил. Перкинс вышел из «Линкольна» и втиснулся в телефонную кабину.

— Соедините меня с номером двести пятнадцать, мисс, — попросил он.

Через несколько секунд он услышал грубый голос Грабалла.

— Все о'кей. Можете уходить, — лаконично произнес Перкинс.

Шиппи повесил трубку, вернулся к «Линкольну» и, сев за руль, начал наблюдать за дверями отеля.

Грабалл после ухода служащего, нахмурившись, подошел к своему товарищу.

— Ли, положи пальто и шляпку миссис Мантеннис в шкаф, они уже сделали свое дело, — он повернул голову к мертвенно-бледному Хусейну. — Одевайся, дорогой.

Тот встревоженно посмотрел на них.

— Я... я сделал все, что вы от меня требовали, — пробормотал он. — Вы же мне обещали...

— Мы всегда сдерживаем обещания, — перебил его Ли с циничной усмешкой. — Тем более таким людям, как ты, таким послушным... Но мы тебя еще не отблагодарили за то, как хорошо ты сыграл свою роль.

Прежде чем испуганный молодой человек успел задать новый вопрос, Грабалл опередил его.

— Поедешь с нами, Хусейн, внизу нас ждет приятель в машине с уже включенным мотором. Ты прекрасно понимаешь, что было бы глупо с нашей стороны оставлять тебя здесь. Ведь ты тут же позовешь на помощь, и прежде чем мы спустимся в холл, нас арестуют детективы отеля.

— Обещаю вам, джентльмены...

— Оставь свои обещания, приятель, — поторопил его Клоуд. — Быстро надевай пальто, Спустишься с нами, я возьму тебя под руку, а мой друг пойдет сзади, только тогда мы будем уверены в твоих хороших намерениях.

— Куда... куда вы меня повезете? — запричитал тот.

— Мы только немного прогуляемся, не бойся. Высадим тебя на каком-нибудь отдаленном шоссе. Тебе останется только проголосовать на дороге, чтобы вернуться.

Клоуд на всякий случай предупредил:

— Держись естественно, тогда с тобой ничего не случится. Думаю, ты не будешь сам себе вредить. Как же ты все-таки боишься!.. Наверное — это самое волнующее приключение в твоей жизни?

Египтянин, поняв, что у него нет другого выхода, молча повиновался и надел пальто.

— Ни с кем не здороваться и не останавливаться! — прошептал Грабалл угрожающе. — И все время улыбайся!

Хусейн Камаль так аккуратно выполнил их указания, что никто не мог и подумать, какие ужасные переживания скрываются за его веселой улыбкой.

Только когда они преодолевали просторный вестибюль, египтянин попытался запротестовать. Увидел людей, он решил позвать на помощь, в тот же миг почувствовал дуло пистолета, который уперся ему в бок. Он сразу отказался от всякого сопротивления. Потом Грабалл опередил его и Клоуда и уверенно открыл дверцу роскошного «Линкольна», стоящего у кромки тротуара. Клоуд пригласил Камаля в машину. У Хусейна почти не было времени разглядеть человека, сидящего за рулем: с двух сторон его зажали преступники.

Автомобиль помчался, как стрела, можно было подумать, что его преследует дюжина патрульных машин.

Камаль не знал Нью-Йорка и не мог ориентироваться. «Линкольн» пересек мост Куинсборо, углубился на Лонг-Айленд, молнией проехал Северный вокзал и наконец направился к кладбищу Сан-Мигель.

— Осталось чуть-чуть, Хусейн, — сказал Клоуд, увидев огоньки недоверия в глазах египтянина.

Через двадцать минут «Линкольн» въехал на перекресток и затормозил там, где шоссе делало изгиб. Грабалл и Перкинс быстро вышли из машины и направились к красивому «Кадиллаку», стоявшему у обочины. У роскошной машины был поднят капот и Мью Монро делал вид, что копается в моторе.

— Все хорошо, ребята? — взволнованно спросил он.

— Прекрасно, шеф, — ответил Грабалл, вручая ему драгоценный футляр.

Монро выхватил коробочку у него из рук и быстро спрятал в карман плаща. Потом опустил капот и коротко сказал:

— Перкинс, садись за руль. А вы знаете, что дальше делать с этим типом. Когда закончите, отведите «Линкольн» подальше. Ясно?

— Конечно, шеф, — гнусно усмехнулся бандит и, вернувшись к Ли, сел за руль.