В постели с чужим мужем

— Нет, конечно, — ответила она быстро — так, словно пыталась сама себя в этом убедить. А он неожиданно понял, что хотел слышать эту ложь, хотя по ее лицу видел — все происходящее заставляло ее чувствовать себя не в своей тарелке.

— Давай потанцуем, — предложил он, резко меняя тему, когда музыканты заиграли одну из бессмертных композиций Нино Рота и, встав из-за стола, протянул Варе руку, которую она не сразу, но все же приняла.

Кирилл и сам не понял, как случилось так, что посреди медленного танца он вдруг склонился к Варе, и, почти касаясь губами ее губ, выдохнул коротко:

— Варя…

А она, также, едва слышно, шепнула в ответ:

— Кир…

И от одного того, как она произнесла его имя, у него неожиданно сорвало тормоза. Все, что его сдерживало, все трезвые соображения и принципы — все отошло на задний план, начисто заглушенное одним желанием — узнать Варю на вкус. Почувствовать ее в своих объятиях. Снова.

Быстро оглядевшись по сторонам, он увлек ее за собой на широкую веранду, ведущую в парк, и, прижав к мраморным перилам, впился в губы требовательным, жадным поцелуем. Он хотел удостовериться, что тот магнетизм, что ощущал между ними — ему не мерещился. И когда она поначалу неловко, но все же откликнулась на его поцелуй, понял — ему больше не нужны никакие разговоры. Достаточно было того сумасшествия, которое испытывал сейчас, когда целовал Варю и не мог заставить себя оторваться, словно она была жизненно необходимым ему кислородом, без которого он просто задохнётся.

Когда ее руки сомкнулись на его шее, Кирилл понял, что окончательно не способен себя контролировать. Он вжался в Варю всем телом, и, коленом раздвинув ей ноги, почувствовал, что опасно близок к тому, чтобы, послав все к черту, трахнуть прямо здесь и сейчас женщину, которая была подругой его жены. Женщину, которая носила его ребенка, зачатого искусственным путем. Женщину, которую хотел, несмотря на то, что не имел на этого никакого права.

Да и к черту это все! Разве имело значение что бы то ни было, если она хотела его тоже?

А она хотела. Он чувствовал это по ее неровному дыханию, по тому, как она откликалась на его поцелуи, по тому, как сама стремилась прижаться к нему ещё плотнее…

И он окончательно отбросил все. Он позволил себе погрузиться в сумасшествие, которое прежде в нем рождала одна-единственная женщина. Та, что была где-то рядом в этот самый момент, когда он задирал на Варе юбку. И не мог бы остановиться ни за что на свете, потому что она была отчаянно ему нужна. Потому что понимал — для них с Элей это конец. И вместе с тем — начало чего-то нового для него.

Если только Варя ему позволит.

— Я хочу тебя. Здесь. Немедленно, — выдавил он с трудом, словно хотел дать Варе шанс возразить и вместе с тем — понимая, что просто не даст ей отступить.

Но когда она вдруг распахнула глаза, будто только теперь осознав, что происходит, он снова прочитал в ее взгляде этот странный, непонятный ему испуг.

— Нет, — вдруг сказала она и повторила решительнее:

— Нет. Не сейчас.

Не сейчас? Что она, твою мать, хотела этим сказать?

Он не знал. Но разжал объятия и с неожиданной злостью сказал:

— А другого раза может просто не быть.

И, сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться, хотя и знал, что это бесполезно, резко распахнул дверь и поспешно пересек зал ресторана, смутно представляя себе, куда направляется, но зная, что должен сейчас оказаться как можно дальше от Вари.

Так, очевидно, было лучше для нее.

Глава 17

Тот раздрай, в котором она пребывала, невозможно было облечь в слова. Сколько раз Варя останавливала себя, когда понимала, что вот-вот готова рассказать Кириллу обо всём. Признаться, что она солгала. Что была вынуждена согласиться на предложенный Элей план, соврать, что процедура ЭКО не только была сделана, но и закончилась успешно.

Но знала, что это станет концом всему. Она останется с огромным долгом на руках и больной матерью. И уже не сможет выбраться из этой ситуации без потерь. Мечтать, что на неё вдруг свалится работа, которая принесёт большой доход, не приходилось.

Потому Варя делала то единственное, что могла — присоединяла к нагромождению лжи всё новую и новую неправду.

То, что сделал Кирилл, когда они остались наедине, до сих пор жило в памяти будоражащими воспоминаниями. Она могла бы радоваться тому, что Кир действительно её желал, ведь так проще было осуществить ту часть плана, по которой Варя и вправду обзавелась бы ребёнком, но было во всём этом одно «но». Очень весомое.

Кирилл порождал в ней такие чувства, от которых она сходила с ума. И знала — стоит ей только лечь в постель с чужим мужем, как она уже наверняка не выпутается из них до конца своих дней. Потому что Кир вдруг стал ей отчаянно необходимым.