В постели с чужим мужем

Будучи честным с самим собой, Кирилл вынужден был признать, что на месте Вари мог бы также пойти на любые меры ради спасения самого близкого человека. И, в конце концов, она ведь добросовестно выполнила то, для чего ее нанимали — легла с ним в одну постель. И хотя ему было противно думать о том, что каждое ее слово, каждый звук и каждый стон и все, что между ними происходило, было лишь частью постановки, он не хотел, чтобы эта ее жертва оказалась напрасной. Ибо она отработала свою роль настолько блестяще, что заслуживала за это награды.

И, в отличие от своей уже почти бывшей жены, он не был настолько жесток, чтобы оставить ее один на один с той проблемой, которую возможно было решить банальными деньгами. Жаль только, что за деньги нельзя было вот также просто зашить собственную душу, по которой без сожаления потоптались, а затем отбросили, как мусор.

К черту! Он не хотел скатываться в саможаление. Все, чего он желал — это просто ничего не чувствовать. Ни разочарования, ни горечи, ни чувства потери. Тем более, что потерял даже не человека, а всего лишь мечту. Ещё одну мечту, которой не суждено было сбыться.

Когда Кирилл вошёл в квартиру, навстречу ему тут же выпорхнула Эля, от одного только вида которой к горлу подкатила удушающая тошнота. Он больше не мог ее видеть. Не хотел. Не хотел ничего, что напоминало бы ему о том, какого идиота из него сделали.

— Ты ещё здесь? — спросил холодно и спокойно, хотя внутри все так клокотало, что хотелось кричать. Просто кричать — бессмысленно, надрывно, отчаянно.

— А где же мне быть? — она изобразила наивное недоумение и это стало для него последней каплей.

— Я же сказал тебе собрать вещи.

Собственный голос прозвучал так чужеродно, словно принадлежал и не ему вовсе. Будто это не он произносил эти слова, а просто наблюдал за кем-то со стороны.

— Но Кирюша… — Эльвира подошла ближе и он инстинктивно отшатнулся, когда она протянула к нему руку. Он не хотел ее прикосновений, он с трудом выносил даже ее присутствие.

— Я надеялась, что ты придешь в себя, — говорила, между тем, она. — Я готова все простить и забыть… Если хочешь, мы можем…

— Вон, — отрезал он глухо, не желая больше ее ни слышать, ни видеть. Неужели она серьезно думала, что он может забыть все, что она сделала?

— Но…

— Вон, я сказал! — рявкнул Кирилл, позволяя наконец себе сорваться и испытал чудовищное удовлетворение, когда увидел, каким испуганным сделалось от этой вспышки лицо Эли. — Вон отсюда! — заорал он во всю силу лёгких, выплескивая в этом крике всю боль, что разрывала его изнутри. И когда увидел, как Эльвира испуганно схватила туфли и стремительно выбежала из квартиры, испытал желание расхохотаться, как ненормальный.

Все! Он наконец был свободен. От Эли, от ее лжи и от этого ничтожного подобия семейной жизни. Вот только что ему теперь делать с этой гребанной свободой — совершенно себе не представлял.

Глава 24

Когда в клинике сообщили, что её мать остаётся на реабилитации и забирать её домой не нужно, Варе захотелось сесть прямо на полу и разрыдаться. Потому что понимала, кто именно стоял за этим. Кто заплатил ту сумму, которая была для неё неподъёмной, но которая могла выкупить для её матери самое необходимое — здоровье.

Кирилл.

Варя не знала, что стоит за этим жестом, но была уверена, что муж Эли уж точно не станет требовать от неё возвращения долга. С другой стороны, Кир мог сделать это в надежде на то, что Варя всё же станет матерью его ребёнка, и она сейчас не представляла, как поступить, если всё же беременность наступит.

Она вообще очень много думала об этом и чем ближе подходил срок, когда всё должно было стать ясным, тем больше мыслей относительно будущего ребёнка — или его отсутствия — одолевало Варю.

— Варь… — Её окликнула Светка — как она сама просила себя называть — дородная женщина лет тридцати пяти, которая беспрестанно смеялась над всем и вся, и по совместительству сидела за соседней кассой магазина, куда Варя устроилась на работу.

— Что? — буркнула она в ответ, изучая в мобильном календарь «тех самых» дней. По всему выходило, что у неё была задержка. Всего пару дней, не больше, но и это выбило из колеи.

— Пойдём чаю попьём. Тут в столовке вечером пирожки вкусные выставляют. И сладкий чай. — Светка в блаженстве закатила глаза, и Варя огромным усилием воли удержалась от того, чтобы не вскочить и не сбежать куда глаза глядят.

В небольшой магазин неподалёку от дома она устроилась кассиром скорее чтобы занять себя хоть чем-то, чем желая большого заработка. Платили мало, работы было с избытком. Но эта необходимость вставать ни свет, ни заря, чтобы выйти на работу, была спасительной. Зато вечер принадлежал только ей, и его она тратила на то, чтобы побыть с матерью, зная, что совсем скоро срок пребывания в клинике закончится и ей придётся с этим что-то делать.

— Пойдём, — тихо откликнулась она, когда кассу вместо неё заняла напарница. — Часик у меня есть.

— Слушай, Варюх… вот смотрю на тебя и не пойму… ты что, из этих… моделей, что ли? — уминая третий пирожок, вопросила Света, когда они устроились в столовой.