В постели с Елизаветой. Интимная история английского королевского двора

Совет постановил, что Эшли «не годится» для того, чтобы дать Елизавете «надлежащие образование и воспитание». Вместо нее наставницей Елизаветы назначили леди Тируит, жену того самого человека, который допрашивал Елизавету.[22] Елизавета очень горевала из-за отставки Кэт Эшли; она «приняла случившееся так близко к сердцу, что проплакала всю ночь и хмурилась весь следующий день». Сэр Роберт Тируит добавил в своем докладе совету: «Любовь, которую она питает к ней [Кэт Эшли], достойна удивления».[23] В начала марта, когда Елизавета узнала, что Сеймура признали виновным в государственной измене и приговорили к смерти, она написала лорду-протектору и умоляла освободить Кэт, боясь, что ее бывшую воспитательницу постигнет та же участь. Она просила лорда-протектора учесть верную службу Кэт: «Она пробыла со мной долгое время, много лет, и предприняла много усилий и мук, чтобы дать мне образование и сделать правдивой». Елизавета напоминала: как бы Кэт ни уговаривала ее выйти замуж за Сеймура, она ничего бы не предприняла без одобрения Тайного совета. В конце письма она добавляла: продолжительное тюремное заключение Эшли «непременно наводит на мысль, что я и сама не без греха, но меня простили в силу моей юности, а особа, которую я так любила, находится в таком месте».[24] Тактика Елизаветы оказалась верной; из Тауэра освободили и Эшли, и Парри, хотя Кэт и ее мужу Джону еще два года не позволяли вернуться на службу к Елизавете.[25]

Отсутствие Кэт ощущалось всегда очень остро. Эшли растила Елизавету, лишившуюся матери в раннем детстве. Анну Болейн казнили, когда Елизавете было всего два года. Кэт Эшли относилась к Елизавете с поистине материнской заботой. И, став старше, Елизавета полагалась на поддержку и утешение своей воспитательницы. Несмотря на временную разлуку, их близость выдержала проверку временем. Кэт Эшли останется постоянной и верной спутницей Елизаветы. Она умрет лишь через восемнадцать лет, когда королева Елизавета окажется на вершине славы.

Повышенная чувствительность Елизаветы по отношению к слухам и скандалам начиная с очень раннего возраста лишь усиливала подозрения о ее интимной близости с отчимом; серьезность обвинений подтверждают продолжительные допросы самой принцессы и ее домочадцев.[26] Главной добродетелью незамужней женщины считалась целомудренность. Хуан Луис Вивес, автор «Руководства христианки», выписанного Екатериной Арагонской для своей дочери Марии в 1523 г., подробно распространяется об опасных подозрениях, возникавших вследствие запятнанной репутации. «Стоит девушке лишиться невинности, – пишет он, – и все начнут злословить о ней, а мужчина, который, возможно, в ином случае захотел бы на ней жениться, будет совершенно ее избегать». Целомудрие считалось эквивалентом добродетели вообще. Родителям Вивес советует обращать особое внимание на дочерей в начале переходного возраста и оберегать их от всяческого общения с мужчинами, ибо в тот период «они особенно склонны к похоти». Трактат Вивеса касался даже таких вопросов, как постель молодой женщины. Постельное белье должно быть «скорее чистым, чем роскошным, дабы сон девицы был безмятежным, а не чувственным».[27] Целью женского образования, по Вивесу, также следует считать сохранение целомудрия, приучение молодых женщин к добродетельному поведению и отвлечение от искушений плоти.[28] Поэтому в программу образования девиц следует включать изучение «той части философии, которая считает своей задачей складывание и укрепление нравственных принципов». Вивес рекомендует молодым женщинам читать Евангелие, Деяния апостолов, «а также послания апостолов, исторические и нравственные книги Ветхого Завета», произведения Отцов Церкви; также раннехристианских писателей, таких как Платон, Сенека и Цицерон, и христианских поэтов вроде Пруденция. Женщинам следует также выписывать и учить наизусть «мудрые и святые мысли из Священного Писания или… философов».[29]

Хотя Роджер Эшам, который в 1548 г. стал наставником Елизаветы, превозносил целомудрие и женскую добродетель своей ученицы, его радовали и не такие «женственные» ее достижения: эрудиция, тяга к знаниям, «свободным от женской слабости», ее не по годам развитой ум, «с мужской силой применяемый». Елизавета была искусной переводчицей и лингвистом, бегло говорила по-французски и по-итальянски, интересовалась естественными науками, философией и историей. Короче говоря, Елизавета обладала «мужской мудростью» и умом, заключенными в теле, которое считалось низшим с физической точки зрения, слабым с точки зрения нравственности, нуждавшимся в мужском руководстве. Какими бы ни были ее интеллектуальные достижения, ее репутация всегда ставилась в зависимость от того, целомудренна она или нет.[30] Помимо уроков в классе, отношения с отчимом в 1547–1548 гг. научили Елизавету, что ее доброе имя – это политический капитал. И главными хранительницами ее чести становились ее приближенные, фрейлины, которые ей служили.

Глава 1 Королева: едина в двух лицах