В постели с наставником

Она покачала головой. Гэвис незачем знать, что вся ее уникальность — в капле королевской крови.

У двери общежития подруги расстались.

— Я буду молиться за тебя, — прошептала Гэвис.

Она с грустью посмотрела ей вслед и поплотнее завернулась в промокшую накидку.

— Теперь обо мне знают все? — спросила она у Джеффри, прежде чем переступить порог. Неважно, считают ее женщиной или нет, сейчас никто не выгонит ее из общежития.

— Несколько человек. Они будут молчать.

— Посмотрим.

Они занесли Дункана внутрь и под взглядами студентов начали поднимать его вверх по лестнице. Стояла непривычная тишина. Никто не сыпал остротами, не обменивался тычками и шутливыми оскорблениями.

Наконец они добрались до его спальни, и Джейн закрыла перед студентами дверь. Сейчас ей было не до объяснений.

Джеффри и Генри положили Дункана на кровать и с вопросительным видом уставились на нее, словно оставляя за ней право решать, что делать дальше. Словно она знала, как лечить и ухаживать за больными.

— Генри, разожги огонь и принеси воды и каких-нибудь тряпок. Джеффри, а ты приведи хирурга.

Тот неуверенно замялся.

— Может, лучше позвать Мэтью Грегори? Он хороший лекарь.

Она покачала головой и даже позволила себе издать короткий смешок. Дункан учил ее, что предубеждение против хирургов — нелепое заблуждение.

— Разве похоже, что у него дисбаланс жизненных соков? Нам нужен тот, кто разбирается в костях. — О том, что вылечить его перелом может оказаться не по силам даже самому опытному хирургу, она боялась даже думать.

Дрова в очаге разгорелись. Генри встал.

— А после того, как приведете хирурга, принесите самого крепкого вина, какое только сможете раздобыть. Для него, — пояснила она, завидев шок на их лицах. — И еще одно.

Они остановились.

— Зайдите в церковь и поставьте свечу.

На прощание Джеффри обнял ее, уже не как Джона, но как женщину, которую необходимо утешить, а Генри, вытерев ладонь о рубаху, пожал ей руку.

Джейн проводила их до порога, но к студентам, толпившимся в коридоре, не вышла. Пусть объяснениями займется Джеффри. Закрыв дверь, она прижалась лбом к деревянной поверхности. Все ее существо сковал страх. Что, если из-за нее он останется калекой?

Она на цыпочках подошла к кровати и заставила себя посмотреть на его правую руку.

Кисть, безвольно лежавшая на его груди, была истерзана до неузнаваемости. Она легонько дотронулась до нее, жалея, что лаской невозможно успокоить боль. Вся его одежда и простыни были залиты кровью. Она огляделась в поисках куска материи, чтобы попробовать остановить кровотечение, но ничего не нашла. Потом вспомнила о полоске ткани на своих грудях и поняла, что нужно сделать.

Вытянув руки из рукавов, Джейн сняла перевязь, скомкала ее и снова оделась. Потом присела на краешек постели и приложила ткань к ране. Белое полотно моментально пропиталось кровью. Она задержала дыхание, стараясь действовать осторожно. Пальцы ее тряслись. Нечаянно задев его сильнее, чем нужно, она почувствовала, как сдвинулись кости.

Ее заполонило знакомое чувство бессилия. Соскочив с кровати, она отпрянула назад и вжалась спиною в стену.

Дункан лежал перед ней, беспомощный и неподвижный.

Из неплотно закрытого окна потянуло сквозняком. Она жадно глотнула воздуха, и тошнота прошла.

То, от чего она убежала, настигло ее снова. Ответственность за близкого человека в момент, когда на кону стоит его жизнь.

Я не могу.

Пусть она ничего не умеет. Но неужели она будет стоять столбом и бездействовать, когда Дункан в любую минуту может умереть у нее на глазах? Что ей делать? С чего начать? Что, если неуклюжие попытки облегчить его страдания только навредят ему?

Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как она послала за хирургом.

Она было одна. Некому было о ней позаботиться. Не было ни единого шанса уклониться от долга. И если она сделает что-нибудь не так, обратиться за помощью тоже будет не к кому.

Она могла рассчитывать только на себя.

Но она все еще дышала. И он тоже.

Присев на кровать, она согрела в ладонях его здоровую руку, словно эта ласка могла спасти больную. Слава богу, Дункан все еще был без сознания. Его лицо и руки были сплошь покрыты синяками и ссадинами. Побитый жизнью, но не поверженный. Таким же он предстал перед нею в день, когда они познакомились.

И Джейн поклялась себе сделать все, что в ее силах, чтобы помочь ему выкарабкаться.

Да, быть может, она не идеальна. Быть может, она справится не лучшим образом. Но она любит его и на этот раз не сбежит.

И, готовая к приходу хирурга, она решительно засучила рукава.

Вино прибыло раньше врача. Джеффри вручил ей целый кувшин. Прежде чем отставить его в сторону, она сделала большой глоток для храбрости, уповая на то, что вино окажется достаточно крепким для того, чтобы заглушить боль, когда Дункан очнется. Она пожалела, что не прислушивалась, когда мать объясняла Солей как изготавливать из белладонны напиток для облегчения боли.

Вскоре подоспел и Генри. Забрав у него воду и тряпки, она осторожно смыла с Дункана грязь и подсохшую кровь, стараясь не задевать больную руку.