В постели с Райаном

«Уиллоу, ты что, не голодна?»

Моя мама так ничего и не знала. Правда? Дело было вовсе не в том, что она не хотела знать. Верно?

«У нас есть рогалики, Уиллоу. Захвати один с собой, ладно? Тебе уже пора бежать в школу. Съешь его позже, если проголодаешься».

Мои глаза налились слезами, но нет, я не собиралась расплакаться. Ни за что.

Робби со скрипом отодвинулся на стуле. Потом он встал и замер на месте с удивленным выражением лица, словно не помня, зачем он это сделал.

– М-мм…

Он открыл рот и ничего не сказал. Потом закрыл его. Потом опять открыл. И по-прежнему ничего не произнес.

Я ласково сказала:

– Ванная.

– Ах да.

Он выбежал из-за стола, обогнул Райана и стал поспешно подниматься по лестнице.

Последовала еще одна неловкая пауза.

Я не поднимала глаз, потому что, честно говоря, мне не хотелось видеть их жалость. Мне пришлось напоминать моему маленькому брату, почему он встал из-за стола. И это было не нормально. И вообще то, что мы находились в их доме, было не нормально. Они не были друзьями нашей семьи. Мы едва знали их. У нас здесь не было ни друзей, ни родственников. Я думала, что вроде как подружилась с Райаном, но мы находились в его доме не ради удовольствия.

Я чувствовала их внимание. И мне оно было ненавистно.

Уиллоу всегда хотела привлечь к себе внимание. Как и Робби. Но сейчас оно было сосредоточено на мне, причем это было не такое внимание, какое я привлекала раньше. Я всегда предпочитала держаться сама по себе, порой любила пошутить, но всегда старалась держаться в тени. Меня легко было забыть. И такое внимание – точнее отсутствие его – мне нравилось. А то внимание, которое я привлекала в тот момент, было мне противно.

Мне оно было не нужно. Но мне его навязали.

Откашлявшись, я решила убраться оттуда. Я повернулась к Райану.

– Поиграем, пока не приехали бабушка с дедушкой?

Он сразу же поднялся.

– Черт, разумеется.

Он был, как и я, рад покинуть кухню. Но я решила не думать о том, почему именно.

И весь остаток дня мы провели в его комнате. Робби тоже был с нами до тех пор, пока в семь часов вечера не раздался звонок в дверь.

Глава 3

С приездом бабушки и дедушки все стало еще дерьмовее.

Слезы. Объятия. Похлопывание по спине. Это между взрослыми.

– Они что, раньше уже встречались? – шепотом спросил меня Робби.

А потом бабушка принялась тискать его.

Райан, который стоял у стены рядом со мной, хмыкнул, но тут же закашлялся, скрывая свою оплошность. Его сестра мрачно посмотрела на него. Потом перевела этот мрачный взгляд на меня, но тут же вспомнила, почему я находилась там. Она повесила голову и стала ковырять пол носком ботинка. Честно говоря, я не могла винить ее. Полагаю, я была не такой, как все ее знакомые девочки. Я имею в виду, что я не плакала. Я не хотела спать вместе с ней, но буквально приклеилась к ее брату. И в те несколько раз, когда она заговаривала со мной, я не слишком утруждала себя ответами. Я не была с ней грубой. Просто не отвечала на ее авансы, что было для нее явно непривычно. Но отвечать на авансы было делом Уиллоу. Она была общительной и обаятельной.

В общем, совершенной.

Я обняла Робби, прижимая его спиной к себе, и уткнулась подбородком в его макушку.

– Нет. Я думаю, что бабушке просто нужно поплакать. Вот и все.

Робби взял меня за руки и крепко сжал их.

– Дедушка выглядит так, словно и он хочет поплакать.

Стоя в стороне, дедушка держал в руке белоснежный платок. Он всегда лежал у него в кармане, бабушка настаивала на этом, но до того дня я ни разу не видела, чтобы он пользовался этим платком. И пока бабушка разговаривала с миссис Дженсен, дедушка высморкался, несколько раз моргнул и отвел глаза в сторону. Он поднес руку к лицу, а потом еще раз часто заморгал. Потом приподнял плечи и отвел их назад, словно напоминая себе, что он должен держаться стоически.

Разговор постепенно стал сходить на нет, и я поняла, что мне нужно приготовиться.

Я знала, что скоро бабушка начнет забрасывать меня вопросами.

Знала ли я? Сказала ли мне Уиллоу что-нибудь перед тем, как все случилось? Мог ли кто-нибудь остановить ее? Что-нибудь произошло в тот день?

Я перевела дыхание, потому что каждый ее вопрос был словно ударом хлыста.

– Эй, Кенз, – сказал Робби, выкручиваясь из моих объятий. – Ты делаешь мне больно.

Я тут же отпустила его и увидела на его руках белые отметины в тех местах, где я сжимала их. Я почувствовала раскаяние и вслед за дедушкой часто заморгала и отвернулась. Я не буду плакать. Я не буду плакать. Я в порядке.

Подними голову.

Держись.

Я могу это сделать.

Робби дотронулся до моей руки, и его жест сочувствия чуть было не заставил меня расплакаться. Но я же была сильной, как он сам сказал мне.

Выше голову.