В позе трупа

— Иногда ездил в Крым, в Ялту… Там у меня однокурсник… Сейчас это другая страна, в чем-то враждебная… Однокурсник озверел, ходит на митинги и машет желто-голубыми тряпками. Глаза горят, рот перекошен, слюна летит такая, что радуга на солнце возникает. А их толстомордые вожди несут такую же чушь, как и наши… Не менее толстомордые вожди. Сытые у власти.

— Это плохо, — так же невозмутимо отозвался Зомби.

— Как-то в Прибалтике удалось побывать… Дубулты, Юрмала… Не думаю, что я там так уж много у них съел и выпил… К тому же заплатил им за все выпитое и съеденное столько, сколько они запросили… А сейчас ткнулся — говорят, хватит нас объедать.

— Деньги нужны, Степан Петрович.

— Зачем? — повернулся Овсов к Зомби, который все это время сидел, откинув голову и закрыв глаза.

— Мороженое, цветы…

— Какие цветы? — с интересом спросил Овсов.

— Разные… Женщины любят цветы.

— Откуда ты знаешь?

— Мне так кажется… А что, разве нет?

— По-всякому бывает, — уклонился от ответа Овсов. — Ты когда-нибудь дарил женщинам цветы?

— Кажется, да. Астры. Терпеть не могу гладиолусы. Они кажутся мне не цветами, а какими-то архитектурными сооружениями. Много о себе понимают… Не представляю себе женщины, к которой можно прийти с гладиолусами… Это все равно что прийти на свидание с кактусом.

— Некоторые кактусы цветут очень красиво… А их запах просто валит с ног.

— Если в этом цель, — начал было Зомби и замолчал.

— Я смотрю, у тебя сложные отношения с цветами, — Овсов озадаченно посмотрел на Зомби.

— Сам удивляюсь, Степан Петрович! Секунду назад не думал ни о цветах, ни о деньгах, ни о женщинах.

— Пафнутьев прав — жизнь у тебя была довольно насыщенная…

— Просто у меня была жизнь, — поправил Зомби.

— Ты хочешь куда-то идти?

— Ненадолго.

— Ночевать вернешься?

— Я отлучусь на час… Может быть, на два.

— Что-то вспомнил?

— Нет… — Зомби помолчал. — Надеюсь вспомнить.

— Я могу пойти вместе с тобой… Если хочешь.

— Не стоит… Знаете, как бывает… Когда кто-то ведет, дороги не запоминаешь. А когда доберешься сам… Значит, ты уже знаешь дорогу.

— Что-то в этом есть, — с сомнением проговорил Овсов и, сунув руку в карман халата, вынул десятитысячную купюру. — Возьми, авось хватит.

— Хватит.

— Вчера кто-то всучил… Впрочем, прости… Кто-то подарил. Выделил из скудных своих достатков. Даже не знаю за что… Людей приучили давать деньги на каждом шагу. Их убедили в том, что рыночные отношения — это когда ты в каждом кабинете выворачиваешь карманы и отдаешь все, что там еще осталось. Послушание — вот главное, что нам привили. Послушание — это надолго.

— На год, на два?

— На поколение, на два, на три, — ответил Овсов.

— Не думаю, — возразил Зомби, пряча деньги в карман. — Газеты полны сообщениями о том, как наши такие послушные граждане берут в руки ножи, пистолеты, топоры… И крушат все, что попадется под руку, — жену, детей, соседний киоск, ненавистный завод…

— Это тоже послушание, — повторил Овсов. — И дерзость, и несогласие, и возражение должны быть осмысленными, к ним нужно прийти, их надо принять. А зарезать ближнего… много ума не надо. Чаще всего на это идут как раз послушные люди, привыкшие подчиняться собственному безрассудству или безрассудству других.

— Беру с возвратом, — сказал Зомби.

— Бери, пока дают. А там видно будет.

— Кто-то мне в прошлой жизни говорил эти слова… Дают — бери, бьют — беги. Вспомнил… Это был мой дед. Да, у меня был дед, он знал много поговорок, прибауток, скороговорок… Хороший был дед, интересный.

— Умер?

— Думаю, да.

— Ты его помнишь?

— Нет, просто знаю, что у меня был дед, что он был шутником и балагуром, что он умер. Просто знаю. Будто мне об этом кто-то сообщил.

— А эту… Цыбизову? Не вспомнил?

— Нет. Пойду знакомиться.

— Надо бы с Пафнутьевым посоветоваться… Вдруг у него какие-то планы на этот счет, намерения… А?

— Ее фотография была в моем кармане, а не в его, верно? Значит, она моя знакомая. И я могу поступать по отношению к ней, как мне захочется. Я в чем-то ошибаюсь?

— Нет, все правильно. Такая логика вполне допустима. Но есть небольшое обстоятельство… Речь идет о неких криминальных проявлениях… И ты сюда попал не по доброй своей воле…

— Пафнутьев меня порадовал, сообщил ее фамилию… Я тоже хочу кое-что ему преподнести.

— Что именно?

— Не знаю… Что получится. Понимаете, Степан Петрович… Я вдруг понял — хочу видеть Цыбизову. Зачем, почему, на кой она мне понадобилась — не знаю. Хочу и все.

— Ну если так… Тогда другое дело, — согласился Овсов. — Цветы для нее?

— И цветы тоже, — и ответил, и не ответил Зомби.

— Ну что ж, — проговорил Овсов озадаченно, — ну что ж… С нетерпением буду ждать твоего возвращения. Надеюсь, ты придешь в лучшем виде, нежели в первый раз… Полгода назад.

— Я тоже на это надеюсь.

— Как с одеждой? Ты же не пойдешь по городу в этой пижаме? Тем более к красивой женщине…

— Тут один выручит меня… Мы уже договорились.

— Не заблудишься?

— Все, что происходит со мной сейчас, я хорошо помню… Все ложится, как на чистый лист бумаги.

— Чистый лист бумаги? — с улыбкой переспросил Овсов.

— Да… А что тут странного?