В прах

Между садом и огородом Поль-Эмиль обнаруживает то, что было сараем садовника. Он, конечно, выходит к огороду, но вместе с тем причастен саду, смахивающему на парк или лес. Издали сарая не видно, так он сливается с деревьями, которые его скрывают и ветви которых, возможно, пошли на его постройку. В хорошую погоду он очаровывает Поля-Эмиля. Он достаточно просторный, чтобы вместить стол и стул, и достаточно светлый, чтобы читать ноты. Холодная вода из крана, каменная раковина. На стенах садовые инструменты, пыльные полки. Запахи древесины, сухой земли. Тень.

В зависимости от времени суток и года солнце великодушно заглядывает в единственное окошко или, проникая сквозь листву, скрывающую сарай летом, играет на земляном полу капризными светлыми пятнами; солнце — игрушка ветров, парадокс, который Поль-Эмиль наивно принимает, не пытаясь выразить его словами или даже мысленно оформить. Он лишь видит, что сарай играет ему Дебюсси.

В один прекрасный день он свалит на пол этого сарая матрац, найденный в комнате заброшенного дома.

В другой прекрасный день, как уже стало понятно, он в этом сарае умрет.

IX. Дело о вкладышах

Мы предупреждали: когда все более невыносимая обстановка и все менее приятные образы в этом сарае начнут нас по-настоящему тяготить, мы заговорим о чем-то другом. И вот час настал.

Оставим нашего героя превращаться в грибницу, изменяться в цвете, переходя от зеленого к бурому, от бурого — к темно-фиолетовому, а дальше — к черному. Оставим Поля-Эмиля мухам, которые будут его выедать, используя одновременно как кормушку и ясли. Пусть он сочится, а они его пьют.

Давайте не будем об этом говорить.

Лучше вспомним о трогательной личности профессора Жана-Пьера Меньена или, скорее, как он сам подписывался, Пьера Меньена.

Сей ученый муж обладая настоящим даром на завлекательные названия, посудите сами: трактат «Насекомые-кровопийцы» (1906), доклад «Могильная фауна» (1887), отмеченный Академией наук, и в особенности его шедевр «Трупная фауна» (1894, издательство «Массон и Готье-Виллар»).

Я не уверен, но подозреваю, что именно ему мы обязаны выражением «работники смерти» для обозначения клещей-чистильщиков и прочих насекомых-мертвоедов, а также термином «звенья» применительно к категориям насекомых и животных, сменяющихся при дележе пиршества. Эти находки свидетельствуют о том, что в его подходе непогрешимая научность сочеталась с незаурядной стилистикой.

Предисловие захватывающее. На неполных четырех страницах автор повествует о зарождении судебной медицины, начиная с интуитивного прозрения доктора Бержере из Арбуа (который, обследуя мумифицированный труп новорожденного ребенка, обнаруженного в камине, вывел дату убийства по присутствию в маленьком тельце личинок и куколок) и вплоть до техник, разработанных им самим в результата бесчисленных опытов и наблюдений, проведенных с судебно-медицинскими экспертами, господами Деку и Соке.