В преддверии философии. Духовные искания древнего человека

Покинув эту гробницу, пройдем несколько сотен ярдов, отделяющих ее от гробницы визиря позднего периода, человека, жившего около 600 г. до н. э. Восемнадцать сотен лет принесли невозмутимость, благочестивое спокойствие. Здесь мы не увидим ни жизнерадостного вельможу, ни ревущего бегемота, ни кувыркающихся детей. Стены покрыты ритуальными и магическими текстами. Есть несколько скучных, манерных изображений визиря, застывшего в молитвенной позе перед богом мертвых. Есть несколько иллюстрирующих текст виньеток, с изображением подземного мира и живущих там духов. Жизнь нашего мира полностью отсутствует; единственная забота этого человека — погребальные службы и мир мертвых. Его памятник на века сосредоточен на загробном мире, а не на этой жизни. Добро для него заключается в магии, обряде и благосклонности его бога.

Такова стоящая перед нами проблема. На одном полюсе — интерес к жизни, деятельности, вещественному миру; на другом — внимание к смерти, покою, религии. Ясно, что мы должны перекинуть мост через эту пропасть и что наша дискуссия должна быть историчной, с тем чтобы показать переход от одной стадии к другой. Перед нами предстанут два основных периода египетской мысли — древние времена, воинственные и оптимистические, и времена поздние, смиренные и преисполненные надежды, а между ними — долгий переходный период. Это было подобно урагану, когда вначале сильные ветры дуют на восток, затем наступает мертвый период изменчивого равновесия и, наконец, ветры столь же сильно дуют на запад. Древние ветры, дующие на восток, были радикальными и индивидуалистическими; поздние, дующие на запад — консервативными и общинными. Но, как мы уже сказали, все зависит от того, кто анализирует тенденции; другие ученые рассматривают раннюю тенденцию как согласие с коллективными формами, а позднюю — как внимание к личному благоденствию. В дискуссию неизбежно вовлекаются религиозные, политические и социальные предубеждения исследователя.

Древнее и Среднее Царства

Появление Египта на свет истории представляется явлением совершенно неожиданным, символизирующимся внезапным возникновением каменной архитектуры высочайшего технического совершенства. Доктор Брестед когда-то представил этот блестящий расцвет в таких словах: «В Каирском музее вы можете остановиться у массивного гранитного саркофага, некогда содержавшего в себе тело Хуфу-онеха, зодчего, построившего Великую Пирамиду Гизы. Давайте мысленно проследуем за этим древним архитектором на пустынную равнину, раскинувшуюся за деревней Гиза. Тогда это была голая пустынная поверхность, отмеченная лишь там и сям развалинами нескольких небольших гробниц далеких предков. Самая древняя каменная постройка в те времена была воздвигнута прадедом Хуфу-онеха. Лишь три поколения зодчих по камню предшествовали ему… Должно быть, существовало лишь немного каменщиков, немного людей, разбиравшихся в технике строительства из камня, когда Хуфу-онех впервые пришел на пустынную равнину Гизы и разгородил участок земли для Великой Пирамиды. Вообразите себе бесстрашие и отвагу человека, приказавшего своим землемерам выложить квадратное основание с длиной каждой стороны 755 футов!.. [Он знал, что] потребуется около двух с половиной миллионов каменных глыб весом в две с половиной тонны каждая, чтобы покрыть эту площадь в 13 акров горой каменной кладки высотой в 481 фут… Поэтому Великая Пирамида Гизы — важнейший документ в истории человеческого разума. Она явственно раскрывает ощущение человеком верховной власти в его триумфе над материальными силами. Повелевая материальными силами, инженер фараона добился бессмертия для себя и для своего государя» ².