В преддверии философии. Духовные искания древнего человека

До нас дошло много выражений, отражающих замешательство египтянина при виде того, как рушится его старый, привычный мир. Рухнули драгоценные прочность и безопасность; земля повернулась подобно гончарному кругу. Те, кто прежде были богаты и могущественны, теперь голодали и одевались в лохмотья. Бывшему бедняку принадлежали власть и богатство. Сегодня мы с противоречивым чувством читаем протесты против глубокой деградации верховного суда, против того, что бедняки могут вдруг надеть тонкое белье, рабыни дерзить своим госпожам, а прачки отказываться тащить свой груз. Очевидная непрерывность жизни, которую обеспечивала забота о сохранности гробниц великих людей, внезапно оборвалась: могилы были ограблены, в том числе и пирамиды фараонов, и драгоценный усопший лежал на виду у всех на пустынном плоскогорье. Четкие границы, придающие Египту геометрические очертания, были стерты, красная пустыня начала наступать на черную плодородную почву, провинции были «расколоты на куски», и в Египет вошли чужеземцы. Когда провинции отказались платить налоги, центральный аппарат управления сельским хозяйством рухнул, и никто не пахал даже тогда, когда наступал благодатный разлив Нила: «Исчезла прежняя выгодная торговля с Финикией и Нубией, и теперь появление немногочисленных жалких торговцев из пустыни, предлагавших зелень и птиц, стало заметным событием» ¹⁶.

Хотя Египет упорно двигался по направлению к индивидуализму и децентрализованной власти, все же его краеугольным камнем все еще оставалась царская власть. И когда она пала, рухнул весь государственный свод. «Смотрите, было приступлено к лишению страны царской власти немногими людьми, не знающими закона. Смотрите, сокровенное страны, границ которой не знали, стало всем известно. Столица, она разрушена в один час» ¹⁷. Мы видели, что в древней дидактической литературе нормой хорошей жизни был преуспевающий чиновник. Теперь же чиновники пребывали в голоде и нужде. «Смотрите, все должности, они не на своих местах, подобно испуганному стаду без пастухов» ¹⁸. «Наступили перемены, так что все уже не так, как в прошлом году, но один год обременительнее другого» ¹⁹. Прежние ценности: успешная личная карьера, служебное положение и гробница, навеки обеспеченная пищей, были сметены. Чем можно было заменить эти ценности?

Потеряв надежду, некоторые находили лишь отрицательный ответ, впадая в скептицизм и отчаяние. Некоторые кончали с собой, и мы читаем, что речные крокодилы были сыты, ибо люди шли к ним по собственной воле ²⁰. Одно из лучших произведений египетской литературы повествует о споре человека, готового к самоубийству, со своим ка,или душой. Жизнь стала ему невыносима, и он собирается найти смерть в огне. Характерно для этого времени, что душа, которой надлежало бы проявляло последовательное и твердое отношение к смерти, обнаруживает в этом споре нерешительность и не может дать никакого удовлетворительного ответа на сетования человека. Вначале она склонялась к тому, чтобы последовать за ним, каков бы ни был его конец; затем переменила мнение и попыталась удержать человека от насилия над собой. Все же она не нашла действенных аргументов в пользу хорошей жизни на этом свете и могла лишь уговаривать человека забыть горести и искать чувственных наслаждений. В конце концов, когда человек противопоставил несчастья этой жизни тихим радостям загробного мира, душа согласилась последовать за ним независимо от того, какая его ожидает судьба. Вывод может быть только один: этот мир так плох, что следующий должен принести облегчение.

В этом документе заключена философия пессимизма, достойная изучения. Человек излагал душе свои доводы в четырех стихотворениях, состоящих из построенных по единому образцу тристихов, противопоставляя жизни избавление, даруемое смертью. В первом стихотворении говорится, что имя человека будет зловонным, если он последует совету души и предастся удовольствиям. У человека все еще остаются идеалы, и он не позволит запятнать свое доброе имя.

Видишь, имя мое ненавистно
И зловонно, как рыбьи отбросы
После ловли под небом раскаленным.

Видишь, имя мое ненавистно

И зловонно, как птичий помет
В летний полдень, когда пылает небо ²¹.

Еще в шести строфах человек живописует, сколь зловонна будет его репутация, если он последует трусливым советам своей души. Во втором стихотворении он принимается оплакивать крушение идеалов в современном ему обществе. Три строфы этого стихотворения звучат так:

Кому мне открыться сегодня?
Братья бесчестны,
Друзья охладели.

…Кому мне открыться сегодня?

Раздолье насильнику,
Вывелись добрые люди.

…Кому мне открыться сегодня?

Не помнит былого никто,
Добра за добро не дождешься ²².