В предгорьях Урала. Книга первая

— На тридцатое ноября назначено заседание меньшевистского Совета. Из Зауральска ждут комиссара Временного правительства Карнаухова. Наша задача — изолировать меньшевиков, арестовать их руководителей, которые будут на заседании, и затем, после окружения гарнизонной роты, занять почту, телеграф. Как ты думаешь, товарищ Батурин, — обратился Русаков к Епифану, — кому можно поручить захват меньшевистского Совета? — И, не дожидаясь ответа, Русаков предупредил: — Учти, что задание ответственное и от успеха операции зависит весь ход восстания.

— Пойду сам, — решительно тряхнул головой Епиха.

— Решено. Кто на почту и телеграф?

— Пошлем Осипа, — ответил Батурин.

— Так, в казначейство?

— Федота Осокина.

— Горячий он парень, — покачал головой Русаков, — как бы не натворил что-нибудь.

Епиха задумался.

— Придется почаще держать с ним связь. Кроме того, я думаю дать ему группу фронтовиков с кожевенного завода вместе с товарищем Петровым.

— Хорошо, — согласился Русаков. — С казармами у нас с тобой выяснено.

— Да, половина людей там свои. Окружение поручается товарищу Шемету, — Епиха повернулся к молчаливо сидевшему за столом казаку.

Тот ответил:

— Я готов.

— По имеющимся сведениям, карательный отряд сотника Пономарева начинает движение к Марамышу.

Русаков поочередно посмотрел на Батурина и Шемета.

— Что предпринято?

— В Зверинской их встретит заслон Евграфа Истомина и Степана Ростовцева, — заявил, поднимаясь, Шемет.

— Григорий Иванович, а как быть с группой Дымова? — спросил Батурин.

— Разоружить. Анархист не менее опасен, чем любой контрреволюционер.

С осени анархист Пашка Дымов подобрал себе ватагу из уголовников и обосновался со своим «штабом» в Сладком краю. Изредка он делал набеги на богатые заимки и, награбив, неделями пьянствовал со своими сподвижниками. Недавно он вернулся в Марамыш из очередной «экспедиции» на заимку Дорофея Толстопятова. Дружок Никиты Фирсова успел унести ноги и анархисты хозяйничали в его усадьбе десять дней.

Стоял конец ноября 1917 года. За день до заседания меньшевистского Совета из Зауральска в сопровождении конвоя прибыл комиссар Временного правительства Карнаухов.

Заседание открыл председатель Марамышского Совета Кузьма Озеров, бывший чиновник казначейства, глава местных кадетов.

Предоставив слово гостю, он развалился в председательском кресле.

— Господа, печальное известие — большевики полностью захватили власть в Петрограде, Москве и других городах Центральной России, — начал Карнаухов и, вынув носовой платок, потер им усы.

— Но казачество и крестьяне Зауралья не питают ни малейшей симпатии к большевистским Советам и стоят за нас.

В зале послышались одобрительные хлопки. Кузьма Озеров, приглаживая свою бороду, лениво позвонил в колокольчик. Когда в зале стало тихо, Карнаухов продолжал:

— Повторяю, что казачество и крестьянство Зауралья не склонны принимать марксистскую доктрину к действию, ибо она противоречит их укладу жизни, который большевики хотят разрушить.

Оратор взбил хохолок и бросил небрежно:

— В свете этого мы считаем, что затея коммунистов с захватом власти в Зауралье потерпит полное фиаско.

Увидев входившего Батурина с группой вооруженных фронтовиков, Карнаухов вытянул шею и беспокойно перевел взгляд на Кузьму Озерова. Тот, придерживаясь рукой за кресло, поднялся на ноги.

— Что вам угодно? Здесь происходит заседание.

— Объявляю его закрытым. Господа, вы арестованы, — поднявшись на трибуну, громко сказал Епиха. — Всякая попытка сопротивления будет подавлена оружием. Город в наших руках.

В зале начался переполох. Часть меньшевиков кинулась к выходу, но наткнулась на красногвардейцев Батурина и заметалась.

Озеров бросился к телефону. Связь со станцией была прервана. Осип со своими дружинниками предусмотрительно выключил телефоны меньшевистского Совета и штаба гарнизона.

— Вы ответите за насилие, — подскочил Карнаухов к Батурину.

— Убрать эту контру, — прогремел голос Епихи.

Раздался стук винтовочных затворов, и двое красногвардейцев стали подталкивать упиравшегося Карнаухова к выходу.

— Обыскать остальных!

Епиха поставил у входа усиленный караул и вышел с остальными красногвардейцами на улицу. Ночь была светлая, морозная. Под ногами хрустел снег.

Со стороны казармы доносилась пулеметная стрельба и ружейные выстрелы. Небольшой отряд Батурина ускорил шаги. Шемет плотным кольцом окружил здание гарнизонной роты и с помощью восставших солдат стал выбивать засевших на втором этаже офицеров. Бой разгорался.

В это время комнаты Укома наполнялись все прибывающими вооруженными фронтовиками. Послышался первый телефонный звонок. Григорий Иванович взял трубку.

— Почта, телеграф и телефонная станция заняты. Установил полный контроль, — услышал Русаков бодрый голос Осипа.

Через несколько минут раздался звонок из казначейства. Говорил Федотко.

— Пришвартовался без аварии. Казначея запер в кубрик. Охранников загнал на нижнюю палубу, — произнес он хрипловато.

— Охраняй, — четко сказал Русаков.

— Есть охранять, — послышался в ответ голос матроса.

Стрельба возле казарм усилилась. Вскоре на помощь Шемету явился с отрядом дружинников Епиха.