В прятки с кошмаром (СИ)

— Ясно. Ты знал мою мать в Бесстрашии. Может, даже заделал ей ребенка, то есть меня. И что дальше? — мужчина прекрасно себя держит в руках, но вот по глазам, я читать уже умею. Попала в самое яблочко. Бинго… бл*дь.

— Тебя не удивляет то, что ты, возможно, моя дочь? — ну ты еще обидься, что не бросаюсь на шею с радостным писком.

— Меня уже ничего не удивляет. За последнее время случилось столько всего, я даже была готова умереть не раз, что удивляться у меня больше просто нет сил. Мне все еще интересно на хрена я тебе сдалась? Вряд ли ты хотел всего-навсего восстановить семейные узы. Что тебе от меня надо?

— Значит добровольно сотрудничать ты не намерена? – ага, вот щас прям, только шнурки поглажу. Хотя… может попросить утюг, и пи*дануть по этой роже?

— Сотрудничать? Сэм, ты больной? Или ты перепутал сыворотки и, вместо сыворотки для бесстрашных, вколол себе сыворотку Дружелюбия? С какого йуха я должна с тобой сотрудничать? Я не предаю своих друзей, в отличии от тебя.

— Своих друзей? Это кого ты имеешь ввиду? Жалкую кучку отступников во главе с садистом Эриком? — стараюсь как можно незаметнее смочить пересохшие губы. Мда, Эрик — садист… зато ты, прям Санта-Клаус. Ничего-ничего, рано или поздно, он придет за мной, придет… и тогда, ты будешь молить о легкой смерти.

— Кто бы говорил об отступничестве, Сэм. Ты предал Бесстрашие, просто-напросто позволив Джанин уничтожить все, что мы любили и чем гордились, принеся в жертву многие жизни, ради власти и лидерства. Ты такой ублюдок, что нам даже разговаривать не о чем. Ты можешь убить меня прямо сейчас, но сотрудничать с тобой я никогда не буду. Даже не надейся.

— Ты не знаешь, о чем ты говоришь, Эшли. Твои, так называемые друзья — это всего лишь ширма. Может некоторые из них действительно хорошо к тебе относятся, но вот Эрик, с которым ты… хм… в отношениях, только лишь использовал тебя и всех остальных, чтобы попытаться переиграть меня. Но он не знал для чего ты мне, иначе он не сдал бы тебя. — под ложечкой противно засосало. Дай мне вилку, чтобы лапшу снять с ушей.

— Ты врешь все, Сэм. Я никогда не поверю, что Эрик тебе сдал нас. Он не такой. Он…

— Ну что он, Эшли? Что? Сколько ты его знаешь? Полгода? Это капля в море по сравнению со всей его жизнью. То, что тебе на минуту показалось, что Эрик неплохой человек, то это только потому, что он хотел тебе это показать.

— Вот тут ты попал пальцем в небо, Сэм. Мне-то как раз… Не он мне показал, что он неплохой человек. И вообще, я не намерена с тобой это все обсуждать. Скажи мне прямо, что тебе от меня надо? Хватит с меня уже этих загадок.

— Я лишь хочу уберечь тебя, девочка. От опрометчивых поступков. Ты не с теми людьми связалась. Ты мой единственный ребенок, единственная дочь. Я понимаю, что ничто не вернет тех лет, которые мы не были вместе, но я все же хочу сблизиться с тобой и… — давай вместе поплачем. Какой заботливый папочка, чуть любимую дочурку под обстрелом не похоронил. Где ж ты раньше был?

— А я не хочу. Моя мать пришла в Дружелюбие на достаточно большом сроке, чтобы был виден живот. Ты не мог не знать куда она ушла. Все это время тебе было насрать на меня, и на мою мать. И вдруг что-то воспылало. Тебе от меня нужны явно не родственные чувства. И я хочу знать, что же?

— Ты зря меня отталкиваешь, дочь. У тебя, ведь, есть выбор. Ты можешь устроиться тут с условиями далеко не такими спартанскими, в которых ты находишься сейчас. Ты можешь жить в лидерском корпусе, в комфорте и на полном обеспечении. Все, что от тебя требуется — забудь своих предателей. Ты ушла за стену с преступниками, которые подлежат ликвидации по новым законам Чикаго, а конкретно Эрик предал тебя саму, как он всегда предает всех. – фи, видел бы ты мою каморку на маяке… да ячейка, бл*дь, по сравнению с ней — люкс. И ничего, не жаловалась.

— Знаешь, Сэм, у меня иммунитет к подобного рода выпадам. Все, кому не лень, обзывают Эрика предателем, а меня предательской подстилкой, и вызывало обиду это только первый миллион раз. В миллион первый раз я отношусь к этому спокойно. Я тебе не верю и не поверю никогда. И засунь в манду кобылью свой комфорт, мне от такого урода, как ты, ничего не надо. Я не знаю, что ты собираешься со мной делать, но делать ты это будешь против моей воли. И я все сделаю для того, чтобы усложнить тебе этот процесс максимально. — Вот что-что, а усложнять я умею, поверь.