В прятки с любовью (СИ)

Мы собирали Ким, как на войну. Простым патрульным нельзя иметь личное оружие, и потому мы пробрались в оружейку и Ким стащила пистолет с патронами, пока я заговаривала зубы охраннику. Решили так, что она сядет на поезд в депо, возле Бесстрашия, доедет до маяка, а оттуда до района изгоев будет пробираться как можно незаметнее. А я буду прикрывать ее от Эвана, если он паче чаяния оставит свою зеленоглазую и решит проверить личный состав. Ох, и влетит же мне за такую фигню, чую задницей…

Ким ушла, а я осталась ждать новостей. Спать я, конечно, сегодня не смогу, поэтому решила наведаться в Яму, может, хоть, физуха отвлечет меня немного. Крис всегда говорил, что бесстрашие у нашей семьи в крови. Потому что мы бесстрашные в четвертом поколении. Я не знаю, может у него и в крови, и он какими-то точками на затылке чует опасность. А вот я ничего не почувствовала. Когда мне на лицо упала какая-то противно пахнущая тряпка, я вообще ничего не поняла. А когда очнулась, поняла, что лучше бы мне умереть не приходя в сознание.

Крис

Когда я увидел ее в патруле, я узнал ее сразу. Она очень сильно изменилась, стала настоящей бесстрашной — короткие волосы, пружинящая походка, точные движения, под формой угадывается натренированное тело. И только глаза остались прежними. Они были очень грустными, потухшими, почти отчаявшимися, но это были ее глаза, те самые, которые я, так часто, видел во снах.

Я долго прикидывал и так, и этак. Что делать, как им открыться? Я мог бы сразу открыться Эвану, он теперь командир патруля, но он связан обязательствами с руководством, если он не доложит о происшествии на рейде, его могут объявить предателем. А нам это не надо.

Кимберли пошла в патруль. Скучала ли она по мне, помнит ли меня? Две недели, один поцелуй и четыре года разлуки. Шансов нет ни одного. Но я все-таки решил рискнуть. Я не знаю нравился ли я ей, влюбилась ли она тогда, как она изменилась, ничего не знаю. Но когда она увидела меня, я понял, что не зря решился открыться именно ей. Меня сейчас тоже не узнать. Я очень изменился, волосы обрезанные ножом кое-как, лицо заросшее щетиной… Но она сразу узнала меня, я увидел это. И понял, что она придет, во что бы то ни стало, придет. Главное, чтобы Салли за ней не увязалась. Если они до сих пор дружат, то она может.

Мартин провел меня тоннелями до самого маяка. Он знает местных изгоев, мне разрешили пожить в районе несколько дней, и даже выделили комнату. Я решил ждать ее возле старого пирса там, где поезд замедляется, делая поворот. Скорее всего, там она и спрыгнет, дальше поезд поедет в другую сторону. Там я ее и перехвачу.

Я понимаю, что она может придет не сегодня, может и не завтра. Я решил ждать ее каждый день, пока я в городе, после отбоя, раньше она вряд ли сможет выбраться. Если я чего-то и научился делать за это время, так это ждать. Но, почему-то, именно сейчас, ждать становится особенно не выносимо.

Я пропустил уже три поезда, когда приметил маленькую фигурку, тенью выскользнувшую из вагона и скрывшуюся за постройками. На какой-то момент я потерял ее из вида, потом подумал, как я сам бы действовал в подобной ситуации, и уже через десять минут я увидел, как она осторожно перемещается от здания к зданию. Да, я не ошибся, действует она весьма профессионально. Однако, она совершенно упускает и виду, что на невысоких крышах может быть кто-то. Я вижу у нее под курткой оружие. Она напряглась, вытащила пистолет. Поняла, что я за ней слежу? Или почувствовала угрозу, которую я не вижу? Нет, точно, из-за меня. Как бы не пальнула. Попробую применить фактор неожиданности. Когда она зашла на старый пирс, где расставлены старые палатки и тенты, я напал на нее сзади, произведя захват и блокируя оружие. Однако, Ким вывернулась, и вот, в мое горло впивается холодная сталь армейского ножа. Черт, она меня похоже порезала…

— Ким… Это я… — только и смог прошептать. Конечно, ей чтобы выжить в тех условиях, в которых я ее оставил, пришлось стать просто железной. Ее тело — это монолитные мышцы, сколько же она тренируется? Реакции может позавидовать самый опытный бесстрашный. Глаза холодные, никаких эмоций, никаких сомнений. Перед ней враг и она его убьет. Нет больше той девочки из Дружелюбия, есть стальная Ким.

Она посмотрела на меня, промелькнула искорка узнавания. Тело вдруг обмякло, как будто потеряло стержень. И она выдала такую бабскую реакцию, что мне захотелось рассмеяться от облегчения. Нож выпал, она искривила губы, из глаз брызнули слезы. Ладошками она стала бить меня по груди, кричать какие-то глупости, а я просто стою и даю ее эмоциям выйти.

— Расчетливый ублюдок! Как ты мог меня так надолго бросить! Я чуть с ума не сошла! Я чуть в пропасть не кинулась! Четыре года! Четыре года от тебя одна только весточка! Я так тебя ждала, я столько слез пролила, я совершенно высохла вся, у меня внутри нет ничего!