В прятки с любовью (СИ)

Об Эрике? С чего бы это ей со мной говорить об Эрике? Но головой киваю, все ж таки мне с ней работать. Вот интересно, если сейчас набросится на нее и свернуть ей шею, я долго проживу потом? Как же она напоминает мне крокодила. Высокая, холодная, спокойная, опасная. Сожрет и не подавится. Зубы только обломает, надеюсь. С этой женщиной, я уже ни в чем не уверена. Пока мы идем бесконечными круглыми коридорами, у меня начинает кружится голова и слегка подташнивать. Меня от этого здания просто тошнит. Джанин заводит меня в какой-то кабинет, большой, одна стена вся — окно. Днем тут, наверное, светло, а вот вечером, когда за окном темно, как-то жутковато.

— Салли, ты знаешь, что Эрик хочет стать лидером Бесстрашия? Я все хочу у тебя спросить, как ты к этому относишься?

Как я могу к этому относится, если, извините, я буду в Эрудиции?

— Положительно отношусь, — стараясь не говорить сквозь зубы, отвечаю ей, — думаю, что у него, скорее всего получится.

— Ты знаешь, что я помогаю ему в этом? — как не знать, только лучше бы не помогала. И вообще держалась от него подальше.

— Знаю, Джанин. Он говорил мне. Я думаю, он тебе благодарен за это.

— Тебе ведь не нравится, что я ему помогаю, так ведь? Ты хотела бы одна на него влиять?

— Джанин, всем нам было бы лучше и проще, если бы ты сказала мне, что ты от меня, конкретно, хочешь. Меня во фракции, наверное, уже потеряли.

— Я знаю, что тебе не нравится его преданность мне. Это очевидно. Я только хотела сказать тебе, чтобы ты помнила одну важную вещь. Ты в его жизни явление временное. А я буду в его жизни всегда. Мы с тобой обе в какой-то степени любим его. Я — как мать, ты — как женщина, мы идеально дополняем друг друга. И хотя я знаю, что тебе это не нравится, я предлагаю тебе сотрудничать. В конце концов мы обе хотим ему только хорошего. Так ведь?

Да все так, конечно. Насчет временного явления, это ты пожалуй, слегка загнула. Хотя наверное, да. Действительно. Что это я.

— Ты права, Джанин. Конечно. В чем именно заключается наше сотрудничество?

— Ты помогаешь ему стать лидером. Понимаешь, лидерство накладывает на человека обязательства, ответственность и те кто рядом с ним, должны это понимать и поддерживать. Какая женщина должна быть рядом с лидером? Скромная, тихая, всегда и во всем его поддерживающая, не требующая много внимания... Ты сама понимаешь. Потому я и попросила тебя перейти в Эрудицию. Ты должна обеспечить ему тылы, а не лезть на передовую. Так тебе понятнее?

Вот это даааа! То есть ты, девочка, ножки раздвигай, а на рожон не лезь! Это такая идеальная женщина для лидера получается? Прятать ухмылку уже не получается. Эта крокодилица совсем свихнулась. Интересно, если Эрику рассказать про этот разговор, он долго будет смеяться и поверит ли вообще. Как же он не видит ее сущности? Черт. Надо что-то ответить.

— Да, Джанин, конечно, ты во всем права. Да, обеспечить лидеру тылы. Точно.

— Твой сарказм здесь не уместен. Я вполне серьезно. Вы сейчас еще почти дети, хоть уже и познали многие радости жизни, — она что, в замочную скважину подглядывает? Надо Эрика предупредить, может тут камеры везде? Как-то я раньше не подумала о них, ведь в Бесстрашии они есть! — потому я и говорю тебе, не противься переходу. В Бесстрашии, ты будешь ему мешать. У него будет очень сложный год, инициация, новая фракция, командирская инициация. Потом надо будет зарекомендовать себя как лидера. Ему нельзя отвлекаться. Ты понимаешь о чем я?

— Ты хочешь, чтобы я ушла от него, Джанин? Я могу сделать это в любой момент. Только вот, ты сама должна будешь сказать ему, почему я так поступила.

— Нет, что ты, наоборот. Я хочу, чтобы ты поняла, что он не сможет уделять тебе столько же времени во время инициации, сколько уделяет сейчас. И чтобы ты себе не надумала ерунды, просто предупреждаю тебя. Только и всего.

— Я все поняла, Джанин. Я могу уже идти.

— Конечно, мой шофер отвезет тебя обратно в Бесстрашие.

Я встаю и направляюсь к выходу, но все-аки решаю спросить:

— Джанин, а что стало с его родителями? Мы знакомы уже четыре года, а я их ни разу не видела.

— Они умерли. Мать, когда ему не исполнилось еще и пяти, а отец, когда Расти, то есть Эрику было девять.

— А от чего они умерли?

— Мать сильно болела. А отец умер от сердечной недостаточности. Это все вопросы?

Мда, пора на выход, ясно.

— Да. До свидания, Джанин.

Она отворачивается и начинает перебирать бумаги, делая вид, что меня тут уже нет. Как же я ее ненавижу, суку. Правильно, что я сюда перехожу. Может у меня хватит смелости, я когда-нибудь подстерегу ее и убью.

* *

Пока ехала в Бесстрашие, главной мысль было, чтобы никого не встретить по дороге в подростковую общагу. Приехав, я по счастью, никого и не встретила, и когда уже пробиралась в свою комнату, благо я пока одна живу и ни у кого не будет вопросов, уже успела порадоваться, что меня сегодня не спалили. Однако, радовалась я рано. В комнате, спиной к двери сидел Кристиан и, когда он обернулся, его взгляд не предвещал ничего хорошего.