В прятки с «Прятками» (СИ)

Пока я примазываюсь за небольшой кусок полуразрушенной плиты, скинув со спины всю поклажу, Эрик, перемахнув в другое укрытие, выпускает несколько пуль в ответ высунувшимся было уродам прежде, чем они соображают, с какой стороны летят выстрелы. Ага, знакомая сине-черная форма — патрульные. Двое неловко падают, убитые или раненые, не пойму, остальные быстро подбираются и начинают пристреливаться, постепенно двигаясь ближе. Мозг успевает отмечать детали в доли секунды, палец ложится на курок. Глубокий вдох — выдох, открываю огонь по противнику, выбрав угол обзора, полосуя очередью. Ощущение противной горечи к происходящему накатывает снова, при виде распластанных на асфальте тел. Это же живые люди, и заставить себя нажать на курок трудно, понимая, что безвозвратно теряешь какую-то частичку своей души.

Сердце из груди опадает в желудок, когда в плиту врезается сразу несколько пуль, откатываюсь в сторону, оказавшись как на ладони. Бл*дь! Запах пороха, пыли, крови, ползет в ноздри. Один «Вольник» совсем близко, еще чуть-чуть… я стреляю, почти не целясь, отдача бьет по рукам. Мужик успевает укрыться за стеной, палит по мне, все происходит так быстро, не успеваю испугаться, только ёкнуло под ложечкой, да спина похолодела, но пули проходят по верхам, прошибая выбоинки и страх облапывает мою душонку ледяной лапой… Всё — какие-то секунды. Какого черта? Почему не убил?

— Девка, та самая, бл*дь! — стал мне ответом незнакомый голос, пока я отползала за угол. — Девку не убивать, она живая нужна! Слышали?

Прелестно! А где-то внутри зарождается безумное напряжение, оттого смеяться и плакать хотелось одновременно. Чокнутая. Среди противника небольшое замешательство, вызванное моей персоной, и Эрик пользуется им, открывая огонь уже совсем с другого ракурса, попадая в грудь высокому «Вольнику», высунувшемуся на оклик дружка. Две фигуры бросаются мне вслед, осаживая очередью мою прыть укатиться в сторонку. Я сползаю по стене и жму на курок, звуки приглушаются, пот заливает лоб, а перед глазами покачивающийся человек, оседающий на землю. Второй ублюдок наставляет на меня дуло, с перекошенной от гнева рожей, и в ту же секунду, его голова странно дергается, мозги разлетаются, и мужик валится кулем. Сердце срывается в дикий пляс, стремясь проломить грудину…

— Какого хрена ты тут разлеглась? — раздается над ухом. Эрик, ухватив меня за шкирку, тащит за собой, пригибая всей пятерней мою голову ниже, оттесняя за стену. — Ты как, цела? — ощупывает меня, смотрит с тревогой, распрямляясь во весь рост. Глаза блестят от адреналина, ноздри раздуваются, между бровями суровая складочка. — Эшли! На меня посмотри! — он довольно грубо хватает меня за подбородок и поднимает лицо к себе, пристально вглядываясь. Что он там высмотреть хочет, а? Подумаешь, чуть не убили, впервой, что ли…

— Всё нормально, не задело. — мотнула я головой, высвобождаясь из крепкой хватки. Мужчина кивает, переключая внимание на изгоев, а мне вдруг ни с того, ни с сего захотелось улыбаться во весь рот… Ну точно, чокнутая.

— Давай-ка посмотрим, если ли там еще кто.

Понадобилось несколько секунд, чтобы привести в норму своё дыхание, но губы у меня все еще дрожат, выдавая панику, тихонько поскуливающую в животе. А вокруг тихо, больше никто не стреляет. Мы что, всех убили? Стволы на изготовку, осторожно заглядываем в проем здания, двое корчатся на грязном полу. Оба еще в сознании, один захлебывается собственной кровью, хрипит, и затихает обмякнув. Готов. Эрик быстро охватывает взглядом помещение, потом останавливается над вторым, у мужика в побледневшем лице отражается страх, пытается дотянуться до автомата, но лидер простреливает ему голову. Точно в лоб. Я непроизвольно вздрагиваю, он бросает на меня внимательный взгляд.

— Зачем? Он уже не был опасен, — невольно вырвалось, хотя умом и понимаю, что Эрик прав.

— Чтобы не доложили о том, что мы в городе, — терпеливо разъясняет лидер. Потом тщательно обыскивает патрульных. Забирает обоймы, а содержимое карманов и оружие вышвыривает в какую-то дыру в полу, прикрыв ее хламом.

— Хочешь, чтобы подумали на изгоев, или еще кого залетного? — догадалась я, пока мужчина осматривает остальных убитых.

— Именно, изгои бы могли напасть на патруль ради оружия. Ладно, нам пора уходить, пока на выстрелы никто не пожаловал. Ты точно в порядке?

— Да. Долго нам еще добираться, уже темнеет? — бурчу я, стараясь не смотреть на мертвых.

— Пару часов, пойдем обходными путями.

И подхватив рюкзаки, мы попетляли по безлюдным улицам, подальше от бывшей территории Бесстрашия, в направлении полностью разрушенной и заброшенной окраине города, стараясь нигде не задерживаться. Сумерки приносят прохладу, пар от дыхания валит клубами, но спина мокрая насквозь от пота, я чувствую, как перенапряженные мышцы начинают противно подрагивать. Вместе с ощущением отрешенности ко всему происходящему, накатывает адская усталость.

Эрик