В прятки с «Прятками» (СИ)

— В голову стреляйте! — сглотнув тошнотворный ком в пересохшем горле, заорала я, отстреливаясь, зарево от расходящегося пожара, освещает сходящихся врукопашной людей. Большинство уродов ломятся ко мне, оттесняя от остальных. Да чтоб вас, суки, черви слопали! Они откуда-то знали, что я здесь. Выследили или ждали? У меня всего обойма патронов, и я валю их остервенело, ругаясь на чем свет стоит и пятясь назад, расстреливая как обычные мишени в тире, без малейшей дрожи в руках и какого-либо чувства протеста в душе. Ни сожаления, ни жалости не осталось. Некоторые валятся на землю, поднимаются спустя десяток секунд и идут на меня, отовсюду летят пули, не пойми где и кто, только грохот выстрелов, звуки боя и драки.

Обойма заканчивается, возвестив меня о пи*деце сухим щелчком в тот самый момент, когда перед взором вырос мужик с глумливым смайликом на роже, растопыривший руки так, словно собрался ловить кошку. Секунда на вдох, и отшвырнув бесполезный уже пистолет, блокирую выпад ублюдка левой рукой, коротко отоварив его в живот коленом. Согнулся, забрасываю руку ему на шею и перекидываю через бедро, как учил Эрик. Судя по удивлению этого придурка, сопротивления он от меня совсем не ожидал, ну и зря. В крови закипает бешенство, растекаясь по венам адреналиновой волной. Тяжелое тело плюхается на землю, воспользовавшись заминкой «Вольника», я дергаю нож, и всаживаю лезвие прямо в глаз, что б повредить мозг. Вот так, может, хоть теперь не встанет! Но их слишком много, прежде чем я успеваю, с кривого замаха проткнуть шею подоспевшему верзиле, оказываюсь скручена парочкой мужиков. Все отчаянные попытки вырваться завершаются полнейшим фиаско и ударом ногой по ребрам, аж в комок свернуло, а меня уже тащат от маяка в сторону парка, аккурат к драгстеру. Ох ты ж бл*дь, крепко я встряла!

Глаза начинают слезиться, а горло раздирает кашель от едкого дыма, мне с трудом удается различить фигуру Эда, пытающегося подняться с земли, он явно ранен. «Вольники» наваливаются со всех сторон, но их стало заметно меньше, выстрелы продолжают прошивать воздух, укладывая силуэты в сине-черной форме, а меня толкают к дверям драгстера, не обращая никакого внимания на сопротивления и пронзительные вопли. Успеваю цапнуть одного урода за кисть со всей силы, он замахивается на меня, но тут же отлетает в сторону, словно в него врезался мощный таран, а большая, высокая фигура мгновенно оттесняет меня за свою спину, как стеной отгораживая от всего, расстреливая второго конвоира. Эрик. Он все-таки пришел за мной!

Сердце делает восторженный кульбит в груди, на миг позабыв о подбирающихся «Вольниках», какой-то частью сознания удивленно отмечаю в ладони тяжесть и холод металла оружия, брошенного мне лидером и обхватив рукоятку пистолета крепче так, что по­бе­ле­ли паль­цы, стреляю в высунувшегося из-за контейнера сученка, пока Эрик вздергивает с земли снесенного плечом ублюдка, и сворачивает ему шею, будто пластмассовой кукле. И на долю секунды мне кажется, что я вижу его заволоченные бешенством глаза. Ноздри хищно раздуваются, хмурится, весь взвинчен до предела, похожий на тугую пружину, сметающий все на своем пути. Готов защищать меня, что бы ни случилось. Эрик просто режет, с ожесточением вгоняя сверкающее лезвие в чужую плоть, ломает и сворачивает шеи, попавшимся под руку «Вольникам», и мне кажется, что сейчас он абсолютно счастлив, находясь в своей стихии. «Монстр» получил требуемые жертвы. В нем столько агрессии, угрозы, жестокости, словно в диком, опасном первобытном звере. Это страшное зрелище, но я не могу отвести взгляда…

— Эшли, кто это? — изумленно орет Эд, устало сползая по стене контейнера.

— Все нормально, это Эрик. Я говорила, что он должен прийти…

— Ну он за нас или за них?

— Насколько я понимаю, он за меня, так что не попадайся ему под горячую руку, Эд… — парирую я парню, чтобы не вздумал сунуться ближе.

«Вольники» падают один за одним, попав в кольцо, Майра расстреливает их с крыши контейнера, остальные разбивают им головы, чтобы они не смогли уже подняться, режут глотки, убивают… Весь бой как со стороны, действую просто на автомате. Никто не должен уйти отсюда живым и сообщить о нас… В какой-то момент оказалось, что люди растерянно стоят среди погибших, опасливо глядя на Эрика, добивавшего свою последнюю жертву, размозжив тому голову об обломок здания. Он отшвыривает тело в сторону, весь покрыт кровью, и тяжело дышит, с присвистом, метая по изгоям безумным взглядом. Я подхожу к нему очень осторожно, протягивая ладонь к его ладони. Вздрагивает, чуть не отмахнувшись, почти непонимающе глянув на меня, когда я сжимаю пальцы, окрашенные красным, но руку не выдирает. Всё хорошо, теперь все будет хорошо.