В прятки со смертью (СИ)

— Я не могу постичь все нюансы твоего поведения, Эрик. То, что ты ведешь двойную игру, ложью пытаешься всех нас отправить в мясорубку войны, как ты это сделал в Отречении и Дружелюбии, то что ты пытаешься всеми способами вывернутся, вернуть себе былые позиции и тебе не важно сколько людей при этом погибнет — вот что я знаю совершенно точно и наверняка. Ты по трупам всегда шел и пойдешь и дальше. И если у меня предоставилась возможность избавить землю от такой мрази как ты, пока ты не погубил еще больше народа — я сделаю это не задумываясь!

Так. Все ясно. Тут ловить нечего. Итон остановился в развитии и вести переговоры с ним бесполезно.

— Где другие лидеры? Ты же не хочешь сказать, что ты один тут управляешься.

— Нет, не один. Еще Гаррисон и Шона. Но они в патруле. Так что будут здесь к вечеру.

— Я, как бесстрашный, требую суда и казни по законам Бесстрашия. Требую присутствия лидеров для оглашения приговора.

— Это не поможет тебе, Эрик. Если будешь тянуть время, ничего не изменится…

— Фор, могу я переговорить с тобой? — блондинка, до сих пор молчавшая, вдруг решила выступить. Ну, посмотрим, ошибся я в тебе или нет.

— Говори, пожалуйста.

— Наедине.

— Нет. Все что ты хочешь сказать мне…

— Наедине, Тобиас! — равкает она и показывает ему на дверь. Ну надо же, оказывается, какой у нее может быть ледяной тон. Ух, прямо.

— Ладно. Охрана, отведите его в камеру! До вечера, Эрик. У тебя есть время до вечера. Проведи его с пользой. Вспомни все мерзкие и гадостные поступки, которые ты совершил за свою жизнь.

Охрана уводит меня в камеру. Хорошо, хоть не в ячейку, бл*дь. Надеюсь блондинка не подведет.

Трис

— Тобиас, как все это понимать? Ты вообще ничего не слышишь, что тебе говорят? Или ты просто настолько ослеплен ненавистью, что дальше своего носа не видишь ничего?

— Трис, прошу, не надо так. Ты совсем его не знаешь. Он может быть настолько убедительным, он тебе приведет множество аргументов. Мы это уже проходили в Искренности. Он обвел тебя вокруг пальца, запудрил мозги, ты ему помогла убежать и что? Он принес видеоряд с камеры наблюдения!

С тех пор как Тобиаса выбрали лидером, а я от лидерства отказалась, между нами происходят постоянные стычки. Его упертость служит ему плохую службу, является плохим советчиком. Меня же он совсем перестал слушать. Да и вообще перестал слушать кого бы то ни было, кроме себя. И, хотя и понимаю, что лидер должен быть уверен в себе и своих действиях, я не могу принять его просто невероятную непробиваемость. Уверенность — это хорошо, но упертость — это не уверенность.

— Нет, Тобиас, тут что-то не так. Эрик может быть какой угодно урод, садист и все прочее, но я видела, как он волнуется за Эшли, видела как он волнуется за ребят. Это не подделать. И вообще. Со стороны видно, что диск у него был. И он дело говорит, нельзя сидеть и ждать когда тебя убьют. Надо бороться, мы же бесстрашные, ты еще помнишь об этом?

— Ну, понятно. Ты просто не хочешь признать, что он тебя провел. И ты — девушка, тебе любовь важнее жизненного опыта. Ты увидела как парень увивается за девицей и решила, что если он смог влюбиться, то ему срочно надо все простить. Да и я уверен, что у него не любовь это никакая. Так просто, обычные инстинкты.

— Ты не по себе судишь случаем? Ты так ведешь себя последнее время, что я начинаю думать, что по себе…

— Трис. Послушай, — его голос спокойный, уверенный, мягкий. Как же хочется чтобы вернулся тот Тобиас которого я знала в Бесстрашии… Жесткий инструктор, но при этом такой чуткий, понимающий… — Я люблю тебя. Я не могу представить жизни без тебя. Я сделаю все, чтобы уберечь и спасти тебя. Эрик — это опасность в чистом виде. Если он сейчас кажется ягненком, это лишь потому, что ему от нас что-то надо. Он не делает ничего просто так. У него всегда только собственная выгода. Пойти на поводу у Эрика, поверить ему — это верная гибель. Оставить его в живых — это бомба с часовым механизмом, рано или поздно он всех нас убьет ради своих, одному ему известных целей. Это опасный, жестокий, виртуозно просчитывающий на сто шагов вперед свои действия человек. Его опасно оставлять в живых.