В приисковой глуши

— Только то, что все говорят, — отвечал испуганный Сет, оправляясь от трусливого волнения при виде расстроенного лица своего противника. — То, что известно каждому мальчику, которого он обучает грамоте; то, что и ты бы знал, если бы Руп Фильджи, да он сам не водили тебя все время за нос. В то время как ты вертелся около школы и сторожил Кресси, когда она уходила из нее домой, он все время потешался над тобой, а пока Руп тебя тут задерживал под видом урока, сам он хороводился в нею, и миловался и целовался по сараям, да кустам — а ты хочешь со мной ссориться! А этого еще мало: да, сэр! этот франт, щеголь, проклятый учитель, содержит замужнюю женщину во Фриско, все время пока хороводится здесь с Кресси, и я достал бумаги, которые это доказывают.

Он хлопнул себя по карману жилета с грубым смехом.

— Ты вытащил их из конторки? — сказал дядя Бен, осматривая сломанный замок в потемках, как будто это было самым главным теперь делом.

Сет кивнул головой.

— Я увидел в окно сегодня, как он перечитывал их, и решил, что достану их. И достал! — прибавил он с торжествующим смехом.

— И достал! Молодец! А теперь самое лучшее, что ты можешь сделать — это передать их мне!

— Что такое? Тебе? — зашипел Сет, подозрительно и сердито отступая от своего собеседника. — С какой стати!

— Сет, — начал дядя Бен, опершись локтями в конторку конфиденциально и говоря с грустной решимостью, — когда ты только что заговорил об этом деле, то объявил, что оно меня касается, а потому я и вправе об явить тебе, что беру на себя защиту прав этой молодой особы. Отдай мне бумаги, Сет, а не то будет худо.

Сет вскочил на ноги и бросил торопливый взгляд на дверь, но дядя Бен встал с такою же поспешностью, и его мощная фигура опять угрожающе выросла перед ним, заслонив всю школу и как бы застилая свет в окнах.

Ему уже показалось, что могучая длань дяди Бена опускается к нему на плечо. И тут ему вдруг пришло в голову, что для него пожалуй и выгоднее передать все дело в руки дяди Бена. Пусть себе разбирается, как знает, а он, Сет, расскажет про письма и про то, что дядя Бен из ревности мстит учителю. Так даже будет лучше. С притворной неохотой и колебанием он запустил руку в карман жилета.

— Без сомнения, сказал он, если вы хотите защищать Кресси и имеете на то больше прав, чем я, то вам следует иметь и доказательства. Но только не отдавайте их этой собаке, учителю, а то он сумеет на этот раз так их припрятать, что мы их больше не достанем.

Он передал письма дяде Бену.

— И знаешь что, Сет, лучше будет, если я исправлю замок и все приведу в порядок, чтобы ничего не было заметно.

Предложение понравилось Сету, и он даже протянул руку в темноте дяде Бену. Но не встретил ответного рукопожатия, пожал плечами и вышел из шкоды.

Дядя Бен принялся за работу. Исправив замок, он машинально взглянул на письма, до которых еще не притрогивался, после того как они ему были переданы. При первом взгляде на почерк он вздрогнул. Затем не спуская глаз с письма, как автомат, направился к двери. Дойдя до нее, он уселся под портиком, развернул письмо, и не пытаясь читать его, перелистывал с неумелостью плохого грамотея, ища подписи. Когда он ее нашел, то, по-видимому, она повергла его в новое оцепенение. Только однажды переменил он позу, вытянул ноги и старательно разложил на них письма, и задумчиво глядел на них, в то время как сверху их озаряла луна.

Наконец по прошествии минут десяти он встал со вздохом физического и умственного облегчения, сложил письма, положил их в карман и пошел в город.

Когда он дошел до гостиницы, то прошел в буфет и, видя что он сравнительно пуст, потребовал рюмку виски. В ответ на удивленный взгляд буфетчика — дядя Бен редко пил, да и то лишь в виде социальной повинности, в компании других — пояснил:

— Я хочу выпить виски, это помогает от простуды.

Буфетчик заметил, что по опыту знает, что для того, чтобы прогнать простуду, ничего нет лучше, как смесь джинджера с джином.

— Не видали ли м-ра Форда? — спросил дядя Бен с напускной развязностью.

Буфетчик его сегодня совсем не видел.

Дядя Бен вышел из буфета и медленно поднялся по лестнице в комнату учителя.

— О! это вы? Входите!

Дядя Бен вошел, не обращая внимания на не совсем любезную форму приглашения.

— Я искал вас внизу, но не нашел. Выпьем.

Учитель глядел пристально на дядю Бена, который в рассеянности не вытер рот после проглоченной водки и от которого поэтому сильнее разило алкоголем, чем от завзятого пьяницы. Учитель позвонил и потребовал чего-нибудь прохладительного с цинической усмешкой. Он был доволен, что его посетитель, подобно всем другим людям скромного происхождения, не мог устоять от соблазна, неожиданно разбогатев.

— Я хотел вас видеть, м-р Форд, — сказал дядя Бен, беря стул, который ему не предлагали, и после некоторого колебания кладя на него шляпу, — чтобы напомнить то, что я вам рассказывал про свою жену, которую оставил в Миссури. Может быть, вы забыли?

— Я помню, — с покорностью судьбе ответил учитель.