В присутствии Бога (100 писем о молитве)

Ваше письмо напомнило мне об одной смиренной женщине, которую я встретил вот уже более тридцати лет назад. Будучи молодым священником, я жил тогда у одного моего собрата, который сдавал мне комнату, неподалеку от Монмартрской базилики [24]. За хозяйством смотрела жившая по соседству женщина, и мне случалось с нею разговаривать, пока она подметала мою комнату. Она казалась мне очень пожилой — сегодня моя оценка была бы несколько иная. Маленькая, проворная, скромная, как тень, она, казалось, постоянно извиняется за то, что существует. Ее достоинства — быть может, мне бы следовало сказать: ее святость, — были, несомненно, велики. Чтобы об этом догадаться, достаточно было обратить внимание на ее взгляд — единственная брешь в ее внутренний мир, — излучавший интенсивное и чистое сияние. Часто ее можно было видеть в базилике молящейся очень подолгу, с глазами, устремленными на дарохранительницу. Шептались, что она отдает людям, еще более бедным, чем она сама, половину своего скудного заработка. Мне потребовалось описать вам ее, чтобы вы поняли содержание диалога, который я собираюсь вам пересказать, диалога одновременно немногословного и богатого духовным значением. Однажды, желая, чтобы она упомянула в своих молитвах группу совершавших духовные упражнения, которой я должен был проповедовать, я попросил ее: «Помолитесь, чтоб я смог хорошо им говорить о Боге!» И тогда у нее вдруг вырвалось: «Только ни в коем случае не говорите им о Боге!» Но тут же, смутившись от того, что она сказала, она стала извиняться: «Я такая глупая! Я не знаю, почему я вам это сказала». Я не смог добиться от нее других объяснений. Я был весьма заинтригован ее любопытной и краткой фразой, произнесенной с таким убеждением. И с этого момента я стал внимателен к ее внутренней жизни. Другое наблюдение, когда она однажды вернулась с проповеди, позволило мне сделать еще шаг вперед в понимании ее мысли: «Я была так довольна, — поведала она мне, — проповедник сказал, что Бог непостижим». — «Я думаю, что у вас огромное желание познать Бога?» — «Да, но не понять Его. Всякий раз, как я думаю о том, что невозможно ничего понять в Боге, я чувствую, что меня окружает исполненный покоя свет». Ошибаюсь ли я, думая, что вы найдете в этих простых словах смиренной женщины ответы на вопросы, которые вы себе ставите? Если мы не откажемся от познания Бога с помощью наших собственных средств, мы никогда не приблизимся к Нему поистине. Нужно превзойти не только чувственное познание, но и познание рациональное. Сколько молитвенных душ остаются ни с чем в своих поисках Бога, потому что они не соглашаются умерщвлять воображение и чувства или еще потому, что они держатся за понятия о Боге, не понимая, что Бога так же невозможно уловить нашими определениями, как невозможно уловить океан рыболовной сетью! Она знала, эта смиренная женщина, что все самые прекрасные идеи могут самое большее дать нам пройти кусочек пути к Богу, но они нам помешают, если мы на них застрянем, проникнуть в тайну Божию. Она по-своему говорила о том, что Боссюэ выразил более красноречиво, если не более проникновенно, о «вышней непостижимости Божией»: «Чем больше продвигаются в познании Бога, тем более убеждаются, что, если можно так выразиться, не знают о Нем ничего, что было бы Его достойно; и, возносясь надо всем, что когда-либо думали или только могли бы о Нем подумать в течение всей вечности, хвалят Его в Его непостижимой истине, и растворяются в этой хвале». Нужно прежде всего отказаться от претензий познать Бога здесь на земле таким, каков Он есть, чтобы Бог влил в центр нашей души познание Себя, которое есть одновременно ясная убежденность в Его существовании и Его присутствии, и полное неведение того, кто Он есть в Себе Самом. Это «Бог, видимый со спины», как это было с Моисеем (Исх 33,18–23). Ибо, пока мы находимся на земле, мы не сможем созерцать Его лика. У св. Фомы Аквинского есть на эту тему несколько изумительно проникновенных строк: «Достигнув предела нашего познания, мы познаем Бога как неведомого. И дух наш проникает самым совершенным образом в познание Бога именно тогда, когда он познает, что божественная сущность превосходит все, что только он мог бы постичь во время земной жизни». Одним из лучших свидетельств присутствия и действия в нас самого высокого из даров