В присутствии Бога. Беседы о Ветхом Завете

В Евангелии есть такой интересный случай, когда сами апостолы были стражами, мешающими людям молиться Христу. Описывается некий слепец, который сидел у ворот Иерихона и кричал: «Иисус, Сын Давидов, помилуй меня», — а ему закрывали рот окружающие люди (см. Л к. 18, 35-39). (Апостолы нередко тоже говорили: «Скажи им, пусть замолчат», — потому что крики этих просителей вокруг Господа Иисуса Христа утомляли и раздражали их.) А слепец, чем больше ему запрещали, тем больше кричал. То есть — человеку часто мешают молиться, человеку часто мешают искать. Ищущий Бога человек — это очень тревожное, неспокойное существо, он вокруг себя возмущает среду и мешает всем жить. Надо признать это, надо понять эту сложную вещь: ему мешают, а он кричит, его могут даже побить за то, что он всем мешает. Нужно знать, что если ты хочешь найти Бога, то тебя не раз побьют — так или иначе, но пострадать тебе придётся. Но душа — она на-стырна, поэтому она не перестаёт искать, она обращается к подобным душам, говорит: «Заклинаю вас, дщери Иерусалимские: если вы встретите возлюбленного моего, что скажете вы ему? что я изнемогаю от любви».

А дальше и её уже спрашивают эти «дщери Иерусалимские»: «А что такого ты нашла в этом своём возлюбленном?». Очень интересный, кстати, вопрос. Часто спрашивают: «Что тебе в Этом Боге? Что ты в Нём нашёл такого? Ты Его видел?», — или: «Что тебе Христос?». Мало ли, в кого можно влюбиться, кроме Христа, и чей плакат можно на стенку повесить. Есть рок-музыканты... да кто хочешь есть, в конце концов — и религиозные лидеры, и философы, и писатели, и поэты, и артисты, и киноактёры... Есть Арнольд Шварценегер и Джеки Чан, в конце концов, что тебе, не можешь их любить, что ли? Что тебе в Нём? Это очень острый вопрос. Не то что острый — на него нет ответа, понимаете? Потому что — «...Как сердцу высказать себя? Другому как понять тебя? Поймёт ли он, чем ты живёшь? Мысль изреченная есть ложь» (Ф. Тютчев). «Чем твой возлюбленный лучше других возлюбленных, прекраснейшая из женщин? Чем он лучше других, что ты так заклинаешь нас?» — спрашивают тебя. А как объяснить, что Христос лучше всех? Что Он красивее всех, что Он умнее всех, что Он добрее всех, что Он богаче всех? В конце концов, ведь не за это же мы любим Иисуса Христа. Нельзя любить Иисуса Христа как спонсора, как доктора, который вылечит, подарит что-нибудь... Его нужно любить по-другому. У Него нужно выпросить любовь к Нему: «Научи меня любить Тебя». От любви ко Христу зависит исполнение заповедей. Сам Господь говорит: «Любящий Меня соблюдает слова Мои, а не любящий не исполняет» (см. Ин. 14, 23, 24). Когда я грешу, я доказываю тем самым, что я не люблю Христа, не помню о Нём и не знаю, что Он сказал. Когда я исполняю заповеди, я доказываю этим, что люблю Христа, или, по крайней мере, стремлюсь полюбить Его так, как нужно. Повторяю, что любить Христа нужно не как спонсора и не как доктора, не как кинозвезду, не как великого героя, а как Бога Живого, отдавшего Себя за меня. Но объяснить это очень трудно.

Мы приступаем к ещё одной филологической особенности еврейского текста, пусть он даже переведён на русский язык. Возлюбленная начинает описывать жениха в категориях своих чувств — какой же он у неё. Получается очень забавная картина. Если всё это нарисовать, получится что-то очень смешное. Но в том-то и дело, что еврейская поэзия — это поэзия народа, который не знал живописи. Живописи не было никакой — не было портретов, мозаик, фресок, не было книжных миниатюр. Уже в позднейшее время, в христианскую эпоху, возникли книжные миниатюры и начали развиваться — они были простоваты, но тем не менее.

А вообще евреи не имели изобразительных искусств, скульптуры и живописи. Поэтому, когда мы читаем, как возлюбленный говорит про невесту, как невеста говорит про него — если всё это составить вместе — получается очень смешная картина; это не словесный портрет, это набор чувств, выраженных в слове. Вот она говорит про него: «Возлюбленный мой бел и румян, лучше десяти тысяч других: голова его — чистое золото; кудри его волнистые, чёрные, как ворон; глаза его — как голуби при потоках вод, купающиеся в молоке, сидящие в довольстве». Это изображать не надо, это чувство, выраженное поэтически. Нам нужно представить себе в это время не то, что она видела перед глазами, а то, что она чувствовала. Иначе, если мы будем всё это копировать, переносить на бумагу, у нас возлюбленный будет выглядеть очень странно.