В присутствии врага

— А ты самообольщаешься. Убери руку, а не то я выплесну на тебя кофе.

— Я же предлагал тебе выйти за меня, Ивлин. Ты отказалась.

— Не излагай мне мою историю. Я достаточно хорошо ее помню,

— Значит, это не из-за того, что мы не поженились. Тогда, должно быть, потому, что ты знала — я тебя не любил. Это оскорбляло твои пуританские принципы? И все еще оскорбляет? Сознание того, что ты была моим сексуальным приключением? Что переспала с мужчиной, который на самом деле хотел только трахнуть тебя? Или еще большим оскорблением было полученное наслаждение? Тобою полученное, между прочим. Мое хотя бы дало жизнь Шарлотте.

У Ив руки чесались ударить его. Если бы они не находились в таком людном месте, она так бы и поступила. Даже ладонь ныла, как хотелось залепить ему звонкую затрещину.

— Я тебя презраю, — проговорила она. Деннис убрал руку.

— За какую из обид? За то, что тронул тебя тогда? Или трогаю сейчас?

— Ты нисколько меня не трогаешь, — отрезала Ив. — И никогда не трогал.

— Самообольщаешься, Ив. Твои слова, между прочим.

— Да как ты смеешь…

— Что? Говорить правду? Мы сделали, что сделали, и оба получили удовольствие. Не переписывай историю, потому что тебе не хочется ее вспоминать. И не обвиняй меня за то, что со мной ты, вероятно, единственный раз в жизни хорошо провела время.

Она оттолкнула кофейную чашку в центр стола. Предчувствуя ее намерение подняться, Лаксфорд бросил рядом со своим бокалом «Перье» десятифунтовую банкноту и сказал:

— Этот тип хочет, чтобы материал был дан в завтрашнем номере. Он хочет, чтобы он появился на первой странице. Он хочет всю историю — от начала до конца. И я собираюсь ее написать. Я могу задержать печать до девяти часов. Если ты решишь воспринять это серьезно, ты знаешь, где меня найти.

— Твоя преувеличенная самооценка всегда была наименее привлекательной из твоих черт, Деннис.

— А твоей была отчаянная потребность, чтобы последнее слово осталось за тобой. Но в этой ситуации тебе не выиграть. Хорошо бы, чтоб ты поняла это, пока не станет слишком поздно. В конце концов, на карте стоит другая жизнь. Помимо твоей собственной.

И, круто развернувшись, он покинул кафе.

Ив почувствовала, что мышцы шеи и плеч свело судорогой. Она помассировала их. Всё, всё, что она презирала в мужчинах, воплощал в себе Деннис Лаксфорд, и эта встреча только лишний раз подтвердила ее убеждение. Но она не пробилась бы на свое нынешнее место, если бы так легко уступала давлению со стороны мужчин. Не собиралась она сдаваться и теперь. Он мог пытаться манипулировать ею с помощью фальшивого письма о похищении и придуманных телефонных звонков, с помощью показной демонстрации еще более показной родительской заботы. Он мог дергать за ниточку материнских инстинктов, которые, как он с очевидностью полагал, были неотъемлемой частью женской натуры. Он мог разыгрывать ярость, искренность или политическую проницательность. Но никакие его ухищрения не могли заслонить того простого факта, что «Осведомитель» за полгода правления Денниса Лаксфорда сделал все, что было в его грязной власти, чтобы унизить правительство и помочь делу оппозиции. Она знала это так же хорошо, как любой умеющий читать. И Лаксфорд вообразил — просто потому, что ему удалось вовлечь в это ее дочь, — что теперь Ив Боуэн встанет перед всеми, признается в своих прошлых грехах, погубит свою карьеру и таким образом позволит подбросить еще одну вязанку хвороста в костер, на котором пресса намеревалась поджарить правительство… Смех, да и только!

Он свинья. Он всегда был свиньей.

Встав, Ив взяла свой «дипломат» и направилась к выходу. Деннис ушел уже давно, поэтому можно не беспокоиться, что кто-нибудь свяжет с ним ее пребывание в «Хэрродсе». Не повезло ему, подумала Ив. Не все в его жизни пойдет так, как он запланировал.

Родни Эронсон увидел, но глазам своим не поверил. Он прятался за стойками с черным барахлом с того самого момента, как Лаксфорд вошел в кафе. Появление женщины он пропустил — на тридцать секунд покинул свой наблюдательный пункт из-за обливавшегося потом служителя, который прикатил стойку двубортных черных блейзеров с огромными серебряными пуговицами. И хотя он попытался получше разглядеть женщину, как только мистер Потливый, суетясь, переставил по своему усмотрению две стойки с брюками, ему удалось увидеть лишь стройную спину в отлично сшитом пиджаке и прямо ниспадающие на шею волосы цвета осенних листьев. Он силился рассмотреть что-то еще, но безуспешно. Рисковать он не мог.