В присутствии врага

Дэнис Лаксфорд сидел, уронив голову на руки, в кресле рядом с телефоном. Когда полицейские подошли к нему, он поднял голову. Одновременно с другой стороны вошел в гостиную инспектор уголовной полиции Джон Стюарт — коллега Линли по отделу Скотланд-Ярда и самый подходящий человек для работы, требующей скрупулезного внимания к деталям. На его тонкой как у цыпленка шее висели наушники, он говорил что-то по радиотелефону. Кивнув Линли, он продолжал:

— Да… да… прокол. Попробуем добиться большего в следующий раз… Хорошо, — и отключил микрофон. — Ничего, мистер Лаксфорд. Вы сделали все, что могли, но времени было недостаточно. — И, обращаясь к Линли: — Тебе сказали?

— Только что. Что это было?

— Мы записали на пленку, — он повел Линли в кухню. Здесь, в центре пространства между рабочим столом и плитой из нержавеющей стали, было установлено записывающее оборудование. Оно состояло из магнитофона, полудюжины бобин с магнитофонной лентой, наушников, гибких соединительных шнуров и других многочисленных проводов, окутавших, казалось, все помещение.

Инспектор Стюарт перемотал пленку и включил воспроизведение. Разговаривали два голоса, оба явно мужские, один из них принадлежал Лаксфорду. Другой звучал так, будто звонивший специально хрипел сквозь плотно стиснутые зубы. Это был довольно эффективный способ исказить и изменить голос. Разговор был коротким, слишком коротким, чтобы успеть его засечь.

— Лаксфорд?

— Где мой сын? Где Лео? Дайте мне поговорить с ним.

— Ты все сделал неправильно, сукин сын.

— Что я сделал неправильно? О чем вы говорите? Ради Бога…

— Заткнись. И слушай меня внимательно. Мне нужна правда. Правдивая история. Без этого ребенок умрет.

— Я же написал! Вы что, не видели газету? Она на первой странице. Я сделал, как вы сказали; в точности, как вы сказали. Теперь верните мне сына или…

— Ты написал не так, сукин сын. Не думай, что я не знаю. Напиши правильно к завтрашнему дню, или Лео умрет. Как Лотти. Ты меня понял? Завтра, или он умрет.

— Но что…

Телефон замолчал, и запись кончилась.

— Вот и все, — вздохнул Стюарт. — Не хватило времени, что бы засечь его.

— И что теперь, инспектор?

Линли обернулся на голос. В дверях кухни стоял Лаксфорд. Небритый, по виду даже неумытый, в той же одежке, что и накануне. Манжеты и расстегнутый воротник рубашки грязные от пыли и пота.

— Вы написали статью неправильно, — сказал Линли. — Что он имел в виду?

— Не знаю, — ответил Лаксфорд. — Видит Бог, не знаю. Я вы полнил все, что он велел, все буквально. Не знаю, что еще можно было бы сделать. Вот, — он протянул Линли утренний номер «Сорс», быстро моргая покрасневшими веками воспаленных глаз.

Линли посмотрел на статью внимательнее, чем в первый раз, когда увидел ее сегодня утром. И заголовок, и сопровождающая его фотография были именно тем, на что только мог рассчитывать похититель. От читателя даже не требовалось вникнуть в смысл самой статьи. И обладая умением читать на уровне семилетнего ребенка, каждый смог бы понять простой повествовательный стиль, который Лаксфорд выбрал для этой статьи, по крайней мере, для ее части, напечатанной на первой странице. Линли пробежал глазами первый абзац. Один только он уже содержал в себе точные ответы на вопросы: кто, где, когда, почему и как. Дойдя до конца текста на первой странице, он не стал читать статью до конца.

— Вот так все и произошло, насколько я мог вспомнить, — сказал Лаксфорд. — Возможно, я перепутал какие-то подробности. Возможно, что-то упустил — Бог его знает. Я, конечно, не помню номера комнаты в отеле. Но все, что только я смог вспомнить, в статье есть.

— И тем не менее вы написали ее неправильно. Что мог он иметь в виду?

— Я уже говорил вам — не знаю.

— Вы не узнали этот голос?

— Кто бы смог узнать этот чертов голос! Он звучал так, будто у него кляп во рту.

Линли посмотрел мимо Лаксфорда в сторону гостиной.

— Где сейчас ваша жена, мистер Лаксфорд?

— Наверху. В постели.

— Примерно час назад она очень разволновалась, — добавил Стюарт. — Приняла таблетку и легла.

Линли кивнул Нкате, и тот спросил:

— Она наверху, мистер Лаксфорд?

Лаксфорд, казалось, понял стоявшее за этим вопросом намерение, потому что воскликнул:

— Неужели нельзя оставить ее в покое? Неужели она должна знать и об этом? Если в конце концов она заснула…

— Возможно, она не спит, — предположил Линли. — Какие таблетки она приняла?

— Успокоительные.

— Что именно?

— Не знаю. Какое это имеет значение? К чему эти вопросы? Послушайте, ради Христа, не будите ее и не говорите, что произошло.