В прицеле – Олимпиада

— Слушайте, интересно получается. Что-то с ними со всеми не так. Одним велели драться — дерутся. Плохо, неумело но ожесточенно. Другой велели признаваться — барабанит как на экзамене. Может, они зомби? Что прикажешь, то и делают. Надо бы кровь на анализ взять. Вдруг им и вправду какой-нибудь «зомби-коктейль» ввели? Док, ты справишься? Так что она еще интересного сообщила?

Док возился с аптечкой, поэтому доложил Боцман:

— Она сообщила, что захватом судна руководили пятеро: Далида, Самурай, Халим Серхан и Равиль. Командовал ими Санчес Гиена. Приказ на захват судна исходил от Усамы бен Масиха.

— Старый знакомый, — усмехнулся Кэп. — И помощники известные. Я так и знал, что это его работа. А то скажут тоже — Конгресс мухаджиров!.. Весь конгресс они пустили под нож там, в Кючук-Кале. Теперь все ясно. Марконя, давай связь с берегом.

Радист наладил связь со штабом. В наушнике Татаринов услышал знакомый голос вице-адмирала.

— Ну что там у вас, разобрались с мирными демонстрантами? — спросил Старостин.

— Да, полностью, — ответил капитан второго ранга.

Он не стал излагать технических подробностей операции, только сообщил, что террористы были направлены бен Масихом. Затем повторил рассказ Капудана Кемаля. Заодно и Поручик послушал. В свою очередь, Старостин пригласил к приемнику Ковригова.

Выслушав Татаринова, начальник оперативного отдела вздохнул:

— Да, ситуация у вас сложная. Без премьера и президента никто не может взять на себя ответственность дать команду вести судно в сочинский порт. А они сейчас заняты предстоящим приемом высоких гостей… Я сейчас направлю к вам все спасательные силы. Это на случай взрыва. Чтобы, если что, приняли пассажиров. Заодно и прессе дам отмашку. Пусть покажут всему миру мирные намерения этих «борцов». А вы пока сохраняйте курс и не снижайте хода. О малейших изменениях ситуации докладывайте.

Татаринов собрал своих бойцов на совет в помещении казино. Судно шло с прежней скоростью, развивая максимальный ход. Вдали были заметны неясные силуэты кораблей — это предупрежденные пограничники сопровождали лайнер на почтительном расстоянии.

— Ну, братцы, давайте думать вместе, — начал Кэп. — Под нами бочка с порохом, которая может взорваться в любую минуту. А может и не взорваться. К этому можно добавить и другую опасность, не меньшую: если пассажиров охватит паника, они и без всякой бомбы разнесут все судно по винтику. Сможем мы их эвакуировать?

— Вряд ли, — заметил Боцман. — Шлюпки на такой волне и при такой скорости не спустишь.

— На левом борту одной шлюпки не хватает, — заметил Малыш.

— Думаешь, кто-то из террористов ушел? — спросил Кэп.

— Уверен. Я сегодня многих ликвидировал, но из них не было никого, похожего на тех, кого перечислил Боцман, — заявил Малыш. — Куда же они делись?

— Мне такие тоже не попадались, — проворчал Боцман. — Так, шелупонь одна. Даже руки об них пачкать не хотелось.

Поручик вспомнил момент спасения Олимпиады.

— А я вроде бы одного такого за борт отправил. Явно не рядовой был. Но только одного. А их, как минимум, пятеро. Выходит, остальные ушли…

— Или хорошо спрятались. Возможно, среди пассажиров, — заметил Док.

Боцман поморщился:

— Пусть ими другие занимаются. Полиция, милиция, дружинники, пограничники. Главное, чтобы они не вылезли раньше времени.

— Главное, чтобы пассажиры не повылезали раньше времени, — подвел итог Татаринов. — Стараниями террористов они все оказались запертыми в своих каютах. Сейчас они там сидят, опасаясь попасть под пулю. И пусть сидят там как можно дольше. Сделаем так. Боцман и Малыш, заберите у убитых пару «калашей», спуститесь от верхней палубы до трюма — один по правому борту, другой по левому — и время от времени стреляйте в воздух. Марконя, остаешься на связи. Док, разыщи, где сидят матросы и механики, и гони их к капитану на мостик; он разберется, кого и куда направить.

— А если недобитки проявятся? — спросил Малыш.

— Недобитков добивать. Пассажиров, если высунутся, загонять в каюты. Ничего другого мне в голову не приходит. Авось до берега дотянем. Скоро спасательные катера подойдут, вместе придумаем, что с пассажирами делать. Мы же, в конце концов, не спасатели, а убийцы. Только бы не рвануло раньше времени…

— А мне что делать? — напомнил о своем присутствии Поручик.

— Пробегись по палубам, — сказал Кэп. — Ты про своих друзей не забыл, которых на Тузле захватили? Ты мне еще про часы какие-то говорил с флэшкой…

Поручик вздохнул, как больная лошадь:

— Нету часов. Каюсь, виноват, своими руками упустил. Нет мне прощенья…

— Ладно, хватит хлестать себя ушами по щекам, — прервал его стенания Татаринов. — Сходи, приведи их. Они давно в заложниках, наверняка что-нибудь интересное расскажут.

— Есть пойти и привести…

В величайшем унынии старший лейтенант Голицын постучал в дверь каюты Клавдии, где укрывалась Олимпиада. Из-за двери послышался шум, словно там внутри разбирали баррикаду. Наконец шум прекратился.

— Входите!

Кроме Олимпиады в каюте находилась женщина постарше. Она встретила старшего лейтенанта как хозяйка.

— Чаю не предлагаем, термос погиб в бою.