В простор планетный

Герда вся подобралась и с волнением продолжала следить за указателем вязкости.

- Нам же очень важно... - она, торопясь, проглатывала слова, - иной состав... могут... редкие металлы...

Она быстро отошла от пульта, схватила темные очки-бинокль.

Прежде чем Жан понял, что Герда хочет сделать, она одним движением набросила скафандр, взяла спектрограф-анализатор (стены дома пропускают не все лучи) и устремилась к шлюзу.

- Счетчик! - машинально крикнул Жан, не успев сообразить, что должен во что бы то ни стало остановить ее.

Герда, не замедляя бега, сделала зигзаг, схватила счетчик радиоактивности. Жан не успел опомниться - она уже миновала шлюз и выбежала наружу.

- Обратно! - изо всех сил крикнул Жан.

Но Герда не слышала.

Такая уж девушка: по внешности увалень, а чуть что - мгновенно загорается. Как Мерсье. Недаром же она его любимая ученица.

Пока Жан колебался - броситься вслед за Гердой или хоть самому не нарушать запрета не выходить наружу, - раздался глухой рокот: сначала тихий, потом, все нарастая, он стал низким, грозным. Вздрогнула и сильно заколебалась почва.

Вдруг гораздо ближе к домику, чем раньше, вместе со свистящим облаком пара вырвалась новая широкая струя лавы и устремилась в том же направлении, что и прежняя.

Горсточка раскаленного пепла упала на плечо Герды, скафандр в этом месте мгновенно почернел. Жан схватил свой скафандр. Ему показались бесконечными минуты в шлюзе. Только он очутился снаружи и бросился на помощь Герде, как почувствовал нестерпимую боль в руке. Но не сразу сообразил, что это ожог.

Глава 5

Настойчивое требование

И опять мучительный диалог, на этот раз уже с пятиминутными паузами: Земля и Венера дальше разошлись на своих орбитах.

- Как это случилось?

Голос Маслакова тревожен, сдавлен. Глубоко запали карие глаза. Он не отводит взгляд от часов. Цифра упорно не меняется.

Но вот на экране появилась куполообразная голова Горячева, зазвучал его твердый, спокойный голос:

- Сначала шло удачно. Мало пепла, бомб. Лава хорошей текучести. Двигалась точно. Герда нарушила инструкцию, вышла наружу. Жан - на помощь. Внезапный взрыв. Жаростойкость скафандра не беспредельна, у Герды сильный ожог, у Жана легкий. Сделали прививку с гормоном - стимулятором регенерации. Опасности нет. В лаве редкие элементы...

Горячев запнулся, потом сказал:

- Данные о вулкане лучше всех расшифровал бы Мерсье...

- О Мерсье говорить не будем! - мягко, но решительно возразил Маслаков.

--------------------------------------------------------------------------

----

Мерсье жадно следил за известиями с Венеры. Он не мог держать связь с ней через радиостанцию Мирового Совета: это было бы частью его работы, а права на работу он лишен. Ему можно только, как всем, следить по теле за общими сообщениями.

Он знал, что первые искусственные вулканы на Венере вскрыты мастерски, ими умело управляют. Он гордился своими учениками. Герда и Жан подготовят новых умельцев, а те - следующих.

Его глубоко встревожило состояние Герды. С облегчением узнал он вскоре, что она выздоравливает.

Пьер теперь жил в Швейцарии. Так по старой памяти называлась местность, хотя государств уже не было. На земном шаре в основном сохранились этнический состав населения и языки. Здесь, в окрестностях Женевского озера, как и раньше, в ходу был французский. Но большинство жителей владели также немецким, итальянским, русским и английским.

Сегодня Пьер долго сидел один. Наконец забылся в полудреме: ему почудилось, что он опустился на дно озера, в терем мифического водяного царя, куда не доходят звуки и волнения человеческой жизни. Вяло, неуловимо тянулось время. Безделье угнетало его, хотя он еще не успел в полной мере почувствовать тяжесть вступившего в силу наказания.

Опять и опять он задавал себе вопрос - можно ли было обойтись без тех жертв?

О состоянии недр Венеры был собран богатый материал. Все данные занесли в соответствующие отделы Мирового Информационного центра, затем передали вычислительной машине. Пьер возвращается мыслями к тому недавнему, но, как теперь ему кажется, такому далекому вечеру, воскрешает в себе тогдашнее настроение.

...Он сидел перед цифрами и знаками сводок: испещренный ими лист бумаги радовал, как радует поэта переписанный набело последний - быть может, сотый вариант стихотворения, наконец удовлетворяющий самым придирчивым его требованиям.

Надо было выбрать то место на поверхности планеты, где целесообразнее всего начать работу, разбить первый лагерь Большой экспедиции. Значит, там, где чуть прохладнее и в то же время меньше оснований ждать внезапного извержения. Машина уже все подсчитала, она предложила немало решений - выбор нетруден...

Нетруден? Это сгоряча показалось.

Так же сидел он тогда в бездонной тиши своего кабинета. Но та тишина была полна творческой радости и великой гордости: начинается новый этап человеческой истории... Та тишина отнюдь не говорила об одиночестве: за стенами дома он чувствовал бурлящий океан человечества, живущий одной жизнью с ним.