В пучине Русской Смуты. Невыученные уроки истории

27 августа 1610 года на половине дороги от польского стана к городу состоялась церемония присяги москвичей Владиславу. Два дня спустя Жолкевский узнал о непримиримой позиции Сигизмунда — королевичу царем на Руси не быть. Но огласить королевский вердикт русским он не решился. Вместо этого гетман снарядил делегацию в ставку Сигизмунда III из бояр и участников избирательного собора, успевших прибыть к тому времени в Москву. Их изначально невыполнимая миссия заключалась в том, чтобы договориться — теперь уже непосредственно с польским государем — об условиях воцарения Владислава. Гетман предусмотрительно включил в состав посольства наиболее опасных и влиятельных московских политиков — Филарета Романова и Василия Голицына, удалив их из столицы. Патриарх Гермоген направил Владиславу грамоту, в которой настаивал на переходе королевича в православие. А вдруг гетман не исключал возможности того, что русским удастся-таки уломать Сигизмунда III?

Во всяком случае, один из пунктов договора с Москвой Жолкевский честно выполнил: королевские войска и отряды «Семибоярщины» вместе выступили против Вора. Во всех остальных отношениях поляки не думали двигаться навстречу русским, а в это время временное правительство делало одну уступку за другой. Спустя месяц с небольшим после подписания договора о призвании Владислава, а именно 21 сентября, бояре пригласили в столицу польские войска, испугавшись, что своими силами не смогут контролировать ситуацию в городе. Главными закоперщиками фактической капитуляции стало большинство Боярской думы во главе с Федором Мстиславским и братом Филарета Иваном Романовым; против выступили Андрей Голицын и Иван Воротынский^{36}. Получается, что Филарет, покинувший Москву за несколько дней до ее фактический сдачи, снова оказался в выигрыше, так как остался непричастен к действиям соправителей, имевшим столь печальные последствия для страны.

Глава пятая В борьбе за шапку Мономаха

Какими тяжкими испытаниями ведет Бог Россию к самосознанию, к уразумению источника бед и зол, ее терзающих…

Иван Аксаков

Украденное ополчение

Заключая в августе 1610 года соглашение с гетманом Жолкевским, московское правительство стремилось тем самым дезавуировать февральский договор между поляками и тушинцами, перехватить у последних инициативу. Но воровские бояре давно обжились в лагере Сигизмунда III, успели заслужить расположение короля, который, став в Москве хозяином положения, не церемонясь, отодвинул «Семибоярщину» на обочину политической жизни. «Хорошего» гетмана Жолкевского сменил «плохой» гетман Александр Гонсевский. Под начальство командующего оккупационным гарнизоном перешло и стрелецкое войско. Поляки поставили верховодить Русью правительство «тушинцев» М. Г. Салтыкова, князей Ю. Д. Хворостинина и В. М. Масальского, дворян Н. Вельяминова и И. Безобразова и прочих, подчас самых худородных людишек, вроде кожевенника Федьки Андронова.

Расположившись на вершине власти, новоявленные правители державы принялись неутомимо доносить друг на друга своим хозяевам. Так Андронов горько жаловался Льву Сапеге на Салтыкова: «Надобно воспрепятствовать, милостивый пан, чтоб не раздавали без толку поместий, а то и его милость пан дает, и Салтыков также листы дает на поместья; а прежде бывало в одном месте давали, кому государь прикажет; и я боюсь, чтоб при такой раздаче кто-нибудь не получил себе богатой награды за малые заслуги». Салтыков не оставался в долгу и «сигнализировал» тому же литовскому канцлеру о проступках своего коллеги Андронова: «Много казны не в недоборе, потому что за многих Федор Андронов вступается и спускает, для посулов, с правежу; других не своего приказа берет себе под суд и сам государевых денег в казну не платит»^{1}.

Позже региональное «воровское» правительство под руководством И. М. Салтыкова образовалось в Новгороде. И здесь тон задавали самые одиозные представители тушинского и калужского дворов: «дворецкий» князь Семен Звенигородский, «стольник» князь Федор Черный Оболенский, дьяки Петр Третьяков и Денис Сафонов. Первое сборище коллаборационистов прикрывало военную диктатуру поляков, второе — шведов. «Ворята» дорвались до власти и без помощи Вора, значительная часть прежних сторонников «царика» в его услугах давно уже не нуждалась. Он оказался никому не нужен и потому обречен. В декабре 1610 года второго Лжедмитрия, некогда неведомого арестанта из городка Пропойска, затем властелина половины России, зарезали на охоте собственные телохранители.