В пучине Русской Смуты. Невыученные уроки истории

С. Ф. Платонов именовал Хворостинина «первой ласточкой московской культурной весны, пострадавшей от холодного дуновения московской косности»^{38}. Но таким ли уж леденящим было это дуновение? Упомянутый выше царский указ 1632 года напоминает отеческое порицание расшалившемуся недорослю, хотя Хворостинину в ту пору далеко за сорок. Во многих европейских странах проделки князя Ивана стоили бы ему головы, но московская косность вылилась в двухлетнее пребывание в заволжской обители. «…Довелось было тебе учинить наказанье великое, потому что поползновение твое в вере не впервые и вины твои сыскивались многие; но по государской милости за то тебе наказанья не учинено никакого, а для исправленья твоего в вере посылай ты был под начал в Кириллов монастырь… И государи, по своему милосердному нраву, милость над тобой показали, из Кириллова монастыря велели взять тебя к Москве и велели тебе видеть свои государские очи и быть в дворянах по-прежнему»^{39}. Пожурили — и приласкали.

Хворостининское вольнодумство, его отторжение от России и российского пышно проросли на тучной опрично-тушинской почве. Отец Ивана Андреевича и оба дяди — Дмитрий и Федор — служили в опричнине. Позже Хворостинины вместе с Трубецкими входили в окружение Годунова и пользовались доверием царя Бориса^{40}. Двоюродный брат князя Ивана Юрий Дмитриевич Хворостинин — видный тушинский деятель, который после гибели Вора стал служить польскому королю и возглавил Пушкарский приказ в коллаборационистском правительстве Салтыкова-Андронова. Другой кузен — астраханский воевода Иван Дмитриевич Хворостинин, заслышав о появлении тушинского «царика», присягнул последнему. Прославился он также нещадным грабежом астраханских купцов.

Интересно, что сам Хворостинин весьма негативно отзывается об опричнине. Так по его отзыву Иван Грозный «соблазни мир и введе ненависть… и восстави сына на отца, и отца на сына, и сотвори вражду в доме ихъ»^{41}. Неприятие опричнины — характерная примета того времени, дань общему настроению. Впрочем, не исключено, что князь Иван Андреевич искренен. Но как это нередко случается, можно порицать то или иное явление, но порицать умозрительно, не замечая, что оно стало частью тебя, что соблазн давно овладел тобою, что ненависть, внесенная с русскую жизнь опричными нравами и порядками, искалечила душу, движет твоими делами и помыслами. Князь Иван Андреевич — натура творческая, созерцательная, не способная самовыразиться в татьбе и душегубстве, ненависть его выплескивается на бумагу, ищет приличествующую идеологическую оболочку, но пока не находит, ограничиваясь эпатажем и хульными словесами. А быть может, князь Иван разглядел в себе нравственную порчу, нашел-таки силы для излечения. Во всяком случае, в конце жизни Хворостинин отказался от своих заблуждений, стал глубоко набожным человеком, принял постриг в Троице-Сергиевой обители.

Быки и Юпитеры

Если князь Иван Андреевич Хворостинин — тип западника в оппозиции, то боярин Борис Иванович Морозов — образчик западника при власти. Чем он занимался в Смуту неизвестно, к моменту избрания Михаила Федоровича на царство ему шел 23-й год. Его дядя Василий Петрович, будучи казанским воеводой, привел горожан к присяге Тушинскому вору, потом примкнул к ополчению Пожарского и Минина, его подпись стоит первой под грамотами, рассылаемыми из Ярославля «советом всея земли». Борис Иванович принадлежал к кругу родственников инокини Марфы, этой опрично-тушинской шатии-братии Морозовых-Салтыковых-Плещеевых. К царевичу Алексею Борис Иванович прилепился в 1634 году после смерти Филарета, когда разогнанная было патриархом марфина родня снова вернулась на насиженные места вокруг царского трона. Алексей Михайлович позже напишет, что он «будучи у нас в дядьках, оставя дом свой и приятелей, был у нас безотступно». Это не означает, что Морозов полностью отдался педагогическим задачам. Куда больше хлопот ему доставляло обширное хозяйство — боярин-коммерсант владел 55 тысячами крестьян, имел железоделательные, кирпичные, поташные заводы, мельницы, торговал хлебом, занимался винокурением. Годовой доход Бориса Ивановича превышал 100 тысяч рублей, в то время как весь бюджет страны не превышал миллиона.