В пучине Русской Смуты. Невыученные уроки истории

Между тем князь Михаил Скопин, посланный Шуйским для набора иноземных войск, возвратился из Швеции и привел с собою 3000 Немцев, под начальством Понтуса-Делагарди. Впоследствии скажем, каким образом Скопин хотел освободить Москву при помощи бояр Новгородских.

Летом того же года, Татары напали на Россию с другой стороны, и в три или четыре недели увели множество пленников. Бедные разоренные крестьяне скитались из края в край; везде были слышны вопли несчастных: иной потерял жену и детей, другой родителей; слезы вдов и сирот могли бы самый камень тронуть. Тогда же явился новый враг: то был Московский боярин Ляпунов. Овладев несколькими городами и приняв имя Белого Царя, он воевал и с Димитрием II, и с Сигизмунд ом III и с Василием Шуйским, для спасения Русской веры. Где проходило его войско, там трава не росла.

В феврале, марте и апреле месяцах, вспыхнул бунт в северо-восточных пределах России: Вологда, Галич, Кострома, Романов, Ярославль, Суздаль, Молога, Рыбинск, Углич изменили Димитрию; со всех сторон являлись толпы необузданных крестьян, которые истребляли Немцев и Поляков с неимоверною злобою. Беда, если остервенится грубая чернь! Упаси, Боже, от рук ея каждого честного воина! Причиною мятежа была наглость панибратов: эти пришельцы, недовольные усердием народа, охотно дававшего им все нужное для продовольствия, грабили без милосердия бедных Русских, как будто неприятелей; несчастные стали прятать свои вещи, даже зарывали их в землю; но и это не помогало.

Весть о прибыли Скопина и Понтуса-Делагарди наконец ободрила притесняемых; народ вооружился и отмстил Полякам: иных повесил, других изрубил, а некоторых побросал в проруби, с такими словами: «Полно вам, глаголи, жрать наших коров и телят! Ступайте в Волгу ловить нашу рыбу». Для усмирения мятежа, посланы были паны Самуил Тишкевич и Лисовский, первый в Романов, а второй в Ярославль; не успев одолеть мятежников, которые укрепились острогами и засеками, они отправили к жителям Ярославля для переговоров прежнего воеводу их Иохима Шмита, избежавшего смерти с немногими Поляками. Шмит старался образумить Ярославцев, уверяя, что Димитрий пришлет к ним воеводу знатного, которого Поляки будут бояться. Бунтовщики, подозвав несчастного мужа к стенам крепости, вдруг окружили его и увели в город; он погиб злою смертью: его бросили нагого в огромный котел, наполненный кипящим медом. Виновником же неслыханного злодейства, зачинщиком всего мятежа, был тот самый богоотступник Эйлов, который однажды уже изменил Димитрию, попался в руки Поляков с тремя дочерьми и только по ходатайству честного Шмита избавил себя от плена, а дочерей от посрамления. Не довольствуясь несчастием своего благодетеля, он старался еще более озлобить Русских. Злополучный Шмит до тех пор варился в котле, когда тело его уже начало отставать от костей; наконец был выкинут за городскую стену на съедение свиньям и собакам. Друзья не смели предать земле печальных остатков мученика; вдова же его испытала горькие оскорбления более от изменника перекрещенца и его сообщников, нежели от Русских.

Смерть достойного мужа впоследствии отмстил пан Лисовский: предав огню городские предместья, он разорил в конец область Ярославскую, истребив все, что ни встретил; не пощадил ни жен, ни детей, ни дворян, ни земледельцев; сжег Кинешму, Поволжск, Георгиевск, и обремененный добычею, возвратился в Троицкий лагерь. Перо не может выразить всех бедствий, постигших Россию в 1609 году. Я нередко удивлялся, как могла она столь долгое время переносить злополучие!

Димитрий II, узнав о прибытии Скопина в январе 1609 года с войском Делагарди в Новгород, отправил против него 4000 конных копейщиков, под начальством пана Керносицкого. Этот пан в одном сражении разбил Шведов, прогнал их в Новгород и осадил его. Осада продолжалась целую зиму до мая месяца. Димитрий не помнил себя от радости, и думая, что уже все выиграл, тайно женился на вдове Димитрия I, жившей в Тушинском лагере, забыв клятву, данную воеводе Сендомирскому, не прежде сочетаться браком с его дочерью, как по восшествии на престол. Он был упоен мечтою о своем величии до такой степени, что только себя называл христианским царем во всей подсолнечной. Вот его титул: «Мы, Димитрий Иванович, царь и государь всея России, Богом избранный и дарованный, Богом хранимый и чтимый, Богом помазанный и возвышенный над всеми прочими царями, подобно второму Израилю руководимый и управляемый силою Божьею, единый царь христианский в подсолнечной, повелитель многих княжеств и проч. и проч. и проч.».