В пургу и после (сборник)

Касьянов вскинул на плечи рюкзак и бойко зашагал по дороге, усыпанной не то мелким углем, не то черным камнем, из-под ног раздавался тихий скрип и чавканье, но идти по такой дороге было приятно еще и потому, что в полуметре от накатанной колеи начинались непролазные топи, а так Касьянов дошел до гостиницы, почти не замочив ног. Там его подстерегало небольшое разочарование — в гостиницу аэропорта пускали только летчиков и участников высокоширотной экспедиции «Север». Другой гостиницы на острове не было.

Не помог Касьянову и его проверенный финт — он показал командировочное удостоверение, в верхнем углу которого с краткой солидностью значилось название его фирмы. Администратор, перезрелая девица, закутанная в широченный пуховый платок, несколько минут растерянно хлопала ресницами, а потом вдруг отчеканила с канцелярской неприступностью:

— Вас вызывал РМЦ, пусть РМЦ устраивает! В радиометеоцентре рабочий день был уже закончен. Сторожиха направила Касьянова в общежитие, и там тихий неуверенный мужчина, которого Касьянов оторвал от приготовления ужина, попытался поселить командированного в комнате, где уже жили двенадцать человек. Потом выяснилось, что мужчина в фартуке был не комендантом, а всего лишь мужем коменданта, грозной женщины в ярко-красной вязаной кофте, перевязанной крест-накрест зеленым платком. Комендант внимательно прочитала командировочное удостоверение и вселила Касьянова в пустовавшее помещение красного уголка. Папку с важными документами она предложила оставить на хранение в сейфе, у нее в комнате, но Касьянов, увидав, что большего здесь не добиться, отказался. В красном уголке стоял продавленный диван, стол, три стула, а в углу подозрительно маячили прислоненные к стене раскладушки. Впрочем, комендант пообещала никого к Касьянову не подселять и разрешила держать при себе ключ от красного уголка.

Касьянов не раз уже замечал в командировках, что первые двое-трое суток после Москвы он продолжал жить как бы по инерции, то и дело подгоняя себя, взвинчивая медлительный провинциальный ритм, — по тихим улочкам захолустных городков, куда его забрасывала воля случая, он мчался, будто по Садовому кольцу, сохраняя среднюю скорость шесть километров в час, на него поглядывали с недоумением, уступали дорогу; своей стремительностью он выделялся из толпы местных жителей, как и в Москве всегда можно узнать провинциала по неторопливой походке.

Привычка к непрерывной деятельности начинала срабатывать тотчас же, как только для этого предоставлялась возможность. Оставшись один в красном уголке, Касьянов немедленно запер дверь на ключ, застелил диван желтоватым бельем, которое ему выдала комендант, но на спинку стула повесил свое полотенце. В верхний ящик тумбочки Касьянов постелил газету и сложил там бритвенные принадлежности, туда же сунул английский покетбук, который так и не прочитал в самолете. Через две минуты красный уголок уже был обжитым, каждая вещь заняла свое место. Касьянов оглядел свое временное жилье и остался доволен. Теперь можно было переодеться в климкостюм.

Брюки мешковато висели на тощем заду, куртка свисала вовсе уж до земли, а в унтах Касьянов превратился в неуклюжего толстозадого медвежонка.

В дверь кто-то деликатно постучал.

— Эй, кто живой есть?.. — послышалось из-за двери, и Касьянов узнал голос давешнего попутчика.

— Минутку, — растерянно пробормотал Касьянов и поплелся открывать дверь.

— Здорово! Давно не виделись! — будто старому знакомому, обрадовался ему мужчина, усаживаясь на стуле. На соседний стул он небрежно швырнул стопу постельного белья. По всему было видно, что он собирался устраиваться в этой комнате надолго. — Слушай, давай знакомиться! — быстро перешел на «ты» мужчина и протянул Касьянову руку. — Черных. А зовут меня Иваном, но на острове обозвали меня Вано, потому что я всегда смуглый, итишкин пистолет!.. А ты сам откуда? Мне комендантша сказала, чтоб я тебя не беспокоил, так ты не бойся, характер у меня спокойный, три зимовки было, ни с кем не поругался, у кого хошь спроси…

Касьянов молча кивнул и отошел к окну. Сосед не понравился ему еще в самолете своей подчеркнутой простецкостью, а теперь предстояло делить с ним комнату, и слава богу, это не надолго.

— Слушай, а ты не голодный?

— Поужинать не помешало бы, — согласился Касьянов. — А здесь столовая еще работает?

— Сегодня работает. Пошли, что ли? Только ты унты сними, ноги враз промочишь.

Касьянов послушался, но теперь оказалось, что в ватных брюках ходить без унтов невозможно — снизу болтались тесемки, вроде кальсонных, как у Паниковского, — так что пришлось ему переодеться в московский костюм.

— А деньги у тебя есть? Я с материка лечу абсолютно сухой! А там — пятерка с носа. Вроде кафе… Ты не беспокойся, завтра получу, верну, итишкин пистолет!..