В пургу и после (сборник)

Пилоты остались у своего «ЛИ-2», и когда они скрылись за очередным поворотом, Касьянов неожиданно ощутил прилив зависти к этим парням, и что они сейчас вернутся на Диксон, и будут пить пиво за плюшевыми шторами синей столовки, а вечером пойдут в курятник или вообще улетят в Москву… «За два дня все здесь сделаю, и надо будет вызывать самолет, — решил Касьянов. — В такую глухомань меня еще не заносило… Экзотика и романтика, увы, не для меня. Здесь холодно и сыро, к тому же ветрено». Почему-то вспомнилась не тихая квартира в Нагатине, а прокуренная комната в КБ, и коллеги вспомнились — как-то они там сейчас? Семенова бегает по магазинам, Феликс и Карасев играют в шахматы, Фадейчев жует свой бутерброд… Какие они все милые и симпатичные люди!..

Трактор полз в гору, вскоре показались два дома полярной станции, сарай, какая-то будка, от которой тянулись провода, сортир на отшибе, почти над краем обрыва, метеоплощадка, до которой была протоптана дорожка, и гараж, около которого снег был изрыт тракторными гусеницами. Касьянов представил себе, что судьба забросила его на такой остров года на два, и ему стало тоскливо. А ведь живут же люди — и не жалуются. Ко всему привыкает человек, в самом безрадостном существовании умудряется выискивать крупицы счастья и довольства, и каждая малая удача превращается в праздник.

Сани остановились возле дома, Касьянов взял свой рюкзак и пошел следом за парнями в кают-компанию отогреваться с мороза, пить чай, который уже был заварен и ждал на столе, в огромном алюминиевом чайнике, накрытом затейливой куклой. Из раздаточного окошка, соединявшего кают-компанию с камбузом, выглянула немолодая уже женщина со скорбной складкой у рта, внимательно оглядела Касьянова и вновь скрылась. Касьянов пил чай в одиночестве — парни разбрелись по комнатам читать письма, механик возился на улице с трактором, в окне то и дело показывались также Денисенко и начальник полярной станции, переходившие из будки в будку, из сарая в гараж. От горячего чая Касьянов вскоре разомлел, его клонило в сон.

— А что это вы паритесь? — участливо спросила повариха. — Вы бы разделись… Могу до чая полотенце дать. Знаете, как раньше купцы чай пили?.. До седьмого полотенца… — женщина произносила каждое слово с доброй певучестью, по-матерински ласково, Касьянов даже растерялся поначалу от неожиданного участия. Несколько смутившись, он снял с себя куртку и свитер, остался в одной лишь клетчатой ковбойке и ватных штанах.

— У меня не вполне изящный вид в этих брюках, вы уж извините…

— Это еще что!.. — вздохнула женщина, подпирая подбородок локтем и устраиваясь в раздаточном окне поудобнее. — Сейчас хоть эти климкостюмы носить можно. А раньше — ой, батюшки! — такие балахоны нам выдавали, ни на что не похоже… Получишь на складе — мешок мешком, не знаешь, где перед, где зад… А в кармане — вдруг — записочка. «Дорогой товарищ полярник! Мы надеемся, что тебе будет тепло и удобно в костюме, пошитом на нашей швейной фабрике комсомолками, скажем, Ивановой и Сидоровой. Зимуй спокойно, изучай тайны природы». И подписи. Очень трогало, прямо до слез… В самом деле, на душе теплее становилось…

«Боже! — подумал Касьянов. — Умиляться браку, вместо того чтобы заставить шить качественные вещи. На это способны, наверное, только мы, русские люди…»

— Там, в ящике, сахар, вы берите, не стесняйтесь, — сказала женщина. — Масло, жаль, кончилось…

Вскоре в кают-компанию пришел злой как черт Денисенко, и выяснилось, что кончилось не только масло — на полярной станции из продуктов оставались лишь крупы да борщевая заправка. Оказывается, здесь успели израсходовать и почти весь НЗ, осталось десять плиток шоколада и четыре банки говяжьей тушенки. Уголь тоже был на исходе, солярки — полбочки, и на что надеялся начальник полярной станции, понять было невозможно. Но самый бурный гнев Денисенко вызвала медвежья шкура, обнаруженная в сарае, где должны были храниться шар-пилоты.

— Немедленно собирайтесь! — приказал Денисенко начальнику полярной станции. — На Диксоне я вас под суд отдам!.. Кто позволил стрелять медведей?!

— А если нам жрать было нечего? — осторожно попытался вступиться за начальника бородатый парень, который говорил с прибалтийским акцентом.

— Вы, Перконс, если хотите, сможете выступить на суде в качестве адвоката, — отрубил Денисенко.

— Надо было завоз делать вовремя, не пришлось бы мишек стрелять, — угрюмо пробурчал второй парень.

К этому времени в кают-компании собрались все обитатели острова. Усевшись за столом, молча пили чай, поглядывали на начальника радиометеоцентра и ожидали, какое решение он примет.

— Сколько времени вам потребуется, чтобы запустить «Гамму»? — повернувшись к Касьянову, спросил Денисенко.

— Дней пять, — подумав минуту, ответил Касьянов.

— Что вам для этого надо?

— Регулярное питание, — попытался пошутить Касьянов.

— Я имею в виду — какая помощь?

— Я справлюсь без помощников, — уже серьезно ответил Касьянов.

— Ясно, — сказал Денисенко и повернулся к начальнику полярной станции. — Вы контролировали работу автоматической станции? Есть отклонения?