В пустоте

— Как… я рассказала тебе?

Она улыбнулась, не разжимая губы.

— Отчасти. Не знаю, что происходит, Перри, но… будет звучать странно, но порой, я… словно слышу твои мысли.

Это меня встряхнуло. Я чуть не рассмеялась, а потом вспомнила ее вопрос в машине. Но… это было невозможно.

Я присмотрелась к ней, не зная, шутит ли она. Вряд ли она стала бы, но у меня не было объяснений. Она вдруг стала телепатом? Почему я не слышала мысли других?

Она смотрела на меня, и я спросила.

— Ладненько, если это так, ты слышала, о чем я сейчас думала.

Она покачала головой.

«А так?» — спросила я мысленно, изо всех сил сосредотачиваясь, чтобы она уловила мысли.

— Ага, эту слышала, — тихо воскликнула она, ее улыбка стала шире от удивления.

Я улыбалась не менее широко. Это… Я не могла даже описать это открытие. Вот так проснуться и узнать, что у тебя есть суперсилы.

— Ого. Ладно, как насчет… сейчас, — взволнованно сказала я.

«Максимус еще в доме?» — подумала я с силой.

Она смотрела на меня с открытым выражением.

— Ну? — спросила я.

— Я ничего не слышала, — сказала она.

Я глубоко вдохнула, закрыла глаза, напряглась внутри, словно я боролась с сильной головной болью.

«Рыжий еще здесь? Или ушел?» — спросила я.

Я ничего не слышала, открыла глаза и увидела Аду с закрытыми глазами.

— Все еще ничего? — спросила я.

Она открыла глаза.

— Нет, я просто пыталась мысленно ответить тебе. Козел ушел, как только ты задремала. Сказал, что поехал домой и позвонит позже.

— О, какая радость, — прорычала я. — Но я тебя не слышу. Попробуй еще раз.

Мы пытались какое-то время. Порой Ада слышала меня, но только когда я прилагала все усилия. Иначе это не работало. Я ее ни разу не услышала.

— Может, это одностороннее, — размышляла я. Это лучше, чем ничего, и я могла выбирать, будет она слышать или нет. Я не хотела, чтобы сестра слышала все мои мысли, хоть мы и стали ближе.

— Возможно, — сказала она. — Думаешь, Пиппа что-то передала тебе?

Я покачала головой.

— Она ничего не говорила?

— Не знаю, Перри. Мне страшно.

— Из-за чего?

Глупый вопрос.

Она вздохнула и принялась теребить одеяло.

— Из-за всего, что она рассказала тебе. Как мама могла так с ней поступить? А если она сделает так с тобой? Со мной?

Я сжала ладонь Ады.

— С тобой все будет хорошо. Ты же любимица. Ты не давала маме повода думать, что тебе нужно в психушку. Так и продолжай.

— Ты тоже, пока не доросла до моего возраста, — ее голос дрожал.

— Ада, — решительно сказала я. — У тебя преимущество. Ты обо всем знаешь. Ты знаешь, что на кону. Просто будь собой, и если увидишь что-то непонятное, не обращай внимания. И рассказывай мне. Это будет между нами. Никто не должен знать или подозревать.

— А ты? Ты знаешь, что мама будет соколом следить за тобой. Ты не видишь, как она смотрит на тебя, когда ты отворачиваешься. Так же, как доктор.

— Но она все еще наша мама, — сказала я ей. Хотя я думала о том же.

Я почему-то защищала ее.

— Мы не можем так быстро делать выводы и начинать ненавидеть ее. То есть, она же наша мама. Мы должны верить, что она так с нами не сделает. Она не монстр. И если она хочет остаток жизни переживать за меня… ну… она может делать это издалека.

— Что?

Я сглотнула и оглядела комнату. Последние пару недель это место было цирком ужасов. Теперь это место ничего для меня не значило.

— Я много думала об этом, — честно сказала я. — Пора мне уйти. Переехать. Я скоро стану старой девой, печально, что я все еще тут.

— Нет… не уходи, — она взмолилась, глядя круглыми голубыми глазами. Ее мольба была слабой, она понимала, что так надо.

— Если я останусь, мне будет хуже. Как я могу жить, постоянно ощущая паранойю? Не могу. Я не могу жить здесь, с ней, переживая за следующую ошибку. Я могу быть теперь в порядке, но это вряд ли, если я теперь телепат? Это не пройдет в ближайшее время, и мы знаем это. Может, на моей спине не сидит демон, но я не уверена, что избавилась от призраков.

Она притихла, сжала мою руку, опустила взгляд на кровать. Мы сидели в тишине минуту, обе в своих мыслях. Она не показывала мне, что слышала меня.

Наконец, она отметила:

— Но у тебя нет работы. Нет денег. Как ты собираешься переехать?

Я глубоко вдохнула.

— Не знаю. Но я должна уехать. И скоро.

— Ты можешь переехать к Максимусу, — невинно предложила она.

Я мрачно посмотрела на нее.

— Ты издеваешься?

Она вскинула руки, сдаваясь.

— Ладно, просто выслушай меня, пока ты не оторвала мне голову.

Я не хотела, но она продолжала:

— Слушай, нам обеим это не нравится. Я была бы не против сунуть ему в задницу утюжок и включить на максимум. Но он сегодня тебе помог.

Я открыла рот, чтобы возразить, но она заткнула меня.

— И я знаю, что это не искупает его вину за то, что он не поддержал тебя, все такое, и да, я тоже его ненавижу. Но я бы не предложила переехать, если бы думала, что тебе лучше было бы остаться здесь. Переберись к нему, найди работу, а потом и свою квартиру.

— Нет уж, — я скрестила руки. — Этого не будет. Ни за что. И кто сказал, что он хочет, чтобы я крушила его квартиру.

Она криво улыбнулась мне.

— Перри, довольно очевидно, что он все еще возбуждается от тебя.