В пустоте

Я посмотрела за него. Мы прошли в лес и остановились у большого, отчасти пустого бревна, лежащего на боку. Там мы могли уместиться, хоть и в тесноте. Там был мягкий мох, на нем было приятно посидеть после дня, он мог и дополнительно согревать нас.

И все же…

— Разве мы не воруем дом зверя? — спросила я, разглядывая бревно. — Похоже на чей-то дворец.

Он вздохнул.

— Хочешь, чтобы я проверил, есть ли там жуки?

Я робко улыбнулась, с мольбой глядя на него.

— Ты не должен….

Он закатил глаза, но опустил рюкзак и принялся ощупывать бревно рукой, убирая паутину, грязь и листья.

— Она была одержима, но боится насекомых, — бормотал он под нос.

— О, прими ванну, полную пауков, а потом расскажешь о своих чувствах! — возмутилась я.

— Даже не подумаю. Вот, — он встал и указал на относительно чистое бревно. — Твой дом на ночь.

— Спасибо, — сказала я и принялась рыться в рюкзаке. Декс был молодцом, вел себя так, словно все было в порядке, но я видела, что он еще отходит от нашей ссоры. Я точно еще не пришла в себя. Каждый раз, когда я слышала слова: «Потому что я люблю тебя», — в голове, сердце сжималось. Когда я вспоминала свои слова, свою уверенность, что мои чувства в прошлом, оно болело еще сильнее. Я была жестокой, ужасно жестокой с человеком, признавшимся в любви мне, потому что я просто не могла отпустить гнев. Так было не честно. Мне нужно было извиниться, но я не знала, как. И будет ли это важно.

Я не успела погрузиться в презрение к себе, мы быстро убедились, что у нас есть все, что нам нужно. Одеяла согреют нас ночью, не позволят пострадать из-за снижения температуры. Облака двигались по темнеющему телу, угрожая снегом, но и лучшую изоляцию. Мы разложили плотные одеяла вниз, остальными укрылись. Я смущалась, пока мы готовили постель, я не собиралась смотреть на одеяло как прежде. Как и на секс. Выступление Декс испортило всех мужчин для меня, я это знала. Кровь бурлила от воспоминания.

Мы проверили еду, разделили ее и бутылки воды, которые мы наполнили в реке. Сегодня ужин был из тушенки и изюма в шоколаде, а еще яблока. Не пир, но и не так плохо в таких обстоятельствах.

— Лучше поискать тот домик завтра, — сказал Декс, включая фонарь, чтобы мы видели, что ели. — У нас осталось немного походной еды и сухой суп.

— Мы можем вскипятить воду на костре.

Он покачал головой.

— Мы не можем рисковать. Нельзя привлекать к себе внимания.

— Думаю, нам стоит привлечь внимание к себе, — сказала я. — Может, кто-то нас спасет.

Он посмотрел на меня мрачными глазами в темноте.

— Нас не нужно спасать, малыш. Мы выберемся завтра, обещаю. Но пока нужно скрываться. Ты знаешь, что там.

Я сглотнула и впилась в одеяло. Я знала.

— Ты это видела, — мрачно продолжил он. — Расскажи.

Я вздохнула, желая, чтобы мозг был из стали. Нервы шалили, мне не хотелось снова видеть в голове это существо. Но Декс заслужил знать, и я не могла держать это в себе.

Я прожевала тушенку и описала все, что могла вспомнить.

После этого он задумчиво гладил подбородок, шурша щетиной о перчатку.

— Ноги как у кенгуру. Помню, и я так думал, когда оно проходило мимо.

— Но бежало чудище не так. Не прыгало. Именно бежало. Как человек. Не нравится говорить, но Кристина была не так далека от правды. Похоже на велоцираптора, руки висят перед ним, скрюченные. И… когти.

Я поежилась, но не от холода.

Он громко выдохнул. Глаза были задумчивыми.

— Просто не верю в это. Понимаешь? Как… как? Как это может быть реальным?

— Не знаю. Но это так.

— Там монстр, съевший Слюнтяя.

— Думаю, монстр — лучшее название для него. Или гибрид обезьяны, кенгуру и велоцираптора.

— Ужасно.

— Точно.

— И это знаменитый Сасквоч. Ох, «Гарри и Хендерсоны» не угадали.

Я выдавила улыбку.

— Не знаю, что это. Но это не важно, да?

— Да, — он нахмурился. — Жаль, что мы потеряли еще одну камеру.

— Но, — сказала я и вытащила из кармана пальто мешочек. — У нас есть это.

Он выхватил его из моей руки.

— Получилось?

— Думаю, да. Он сухой.

Декс покрутил мешочек в руках с улыбкой.

— Знаешь, в этот раз у нас может получиться крутое шоу.

— Я думала, тебе плевать на шоу, — пошутила я, следя за его лицом.

— Ты всегда будешь важнее, пока позволяешь мне это, — тихо сказал он и нахмурился. — Но деньги тоже важны. Тебе тоже.

Я поджала губы, смотрела, как темнеют деревья в угасающем свете. Вскоре станет темно, и мы будем одни ждать утра.

— Ты знаешь, — тихо отметила я, понимая, что в ночи стоит не шуметь и скрываться. — Почему-то я думала, что роль оператора спасет меня от опасности.

— Перри, ты не могла знать, что это произойдет. Я не знал.

Я пожала плечами, взяла себе еще тушенки.

— Думаю, я всегда чувствовала, будто ты отдален от всего, — призналась я, жуя. — Ведущий идет первым. Я всегда была впереди тебя. Мне нужно было сталкиваться со всем самой, так это ощущалось. Я не думала, что ты боялся, как я, что ты рисковал. Но… теперь я знаю, что это не так. Ты был со мной на каждом шагу. У каждой страшной двери, которую заставлял открывать, ты был за мной. Прости, если я казалась…

Он вскинул брови.

— Неподатливой? Шумной? Ошибающейся?

Я шлепнула его по руке.