В пустыне Мохаве

Он выстрелит, когда я протяну руку за мешочком... или когда буду открывать дверь. Скорее всего - последнее, потому что ему захочется сыграть на публику. Он может выстрелить мне в спину, но, вероятнее всего, вытащит револьвер, когда я буду уходить, а потом окликнет и выстрелит в грудь.

В уме я просчитал шаги до двери. Много... слишком много.

Вдруг я понял кое-что еще. Лучи послеполуденного солнца падали в окно над нами, и когда я дойду до середины зала и обернусь, солнце будет светить прямо мне в глаза.

Вряд ли Дайер рассчитал это с самого начала, хотя нельзя поручиться и за это. Разговор, который, как я считал, должен расслабить его и снять напряжение, мог служить лишь для того, чтобы оттянуть время до этого часа.

Ведь Сэндмен Дайер знал, что я тоже хорошо стреляю.

Дайер говорил негромко, и нас слышали только те, кто находился поблизости. Ленивый разговор на другом конце зала продолжался, и я услышал, как Джо закрыл дверцу сейфа и пошел к нам. Он поставил золото перед Дайером и вернулся за стойку.

Теперь нельзя терять времени. Наклонившись над столом, я сказал: Спасибо, Сэнди, - и взял золото... левой рукой.

Он улыбался, в его глазах плясали дьявольские огоньки, которые я так хорошо знал. Я увидел, что от него не ускользнула ни левая рука, ни правая, лежащая на краю стола.

А затем я встал.

Все ждали от Дайера одного слова или движения, чтобы прикончить меня и набить свинцоом так, что мою могилу можно будет застолбить как свинцовую шахту.

Неожиданно я протянул руку и немедленно понял, что это ошибка. Я рассчитывал не выпускать его руку и довести до двери, но как только я ее вытянул, тут же понял, что сейчас он будет стрелять. Убить меня в то время, как я протягивал руку для рукопожатия, доставило бы этому сумасшедшему дьяволу несказанное удовольствие.

Он легко вскочил на ноги, начал было протягивать мне руку, а затем уронил ее на револьвер.

Моя рука была вытянута - слишко мдалеко от оружия - поэтому я попытался толкнуть его в грудь, но Дайер отступил на шаг и наткнулся на свой стул.

В этот момент, когда он на секунду потерял равновесие, я закрыл лицо левой рукой и бросился в переулок через окно.

Можете поверить - я сильно рисковал, но мне повезло: я вышиб раму плечом и растянулся в переулке. В падении я выхватил револьвер, лежа поднял его и взвел курок.

И вот Дайер, ярко освещенный полуденным солнцем, появился в окне. Его револьвер полыхнул пламенем, но он рассчитывал увидеть меня на ногах, поэтому прицелился слишком высоко. В то же мгновение я выстрелил, взвел курок и снова выстрелил - все так быстро, что два грохочущих выстрела слились в один.

Дайер согнулся, словно кто-то ударил его поддых, и снова рыкнул его револьвер, когда палец конвульсивно сжался на спуске.

Вскочив на ноги, я выпустил еще 2 пули в тело Дайера, в то время как оно исчезало за окном. Этого человека я хотел видеть только мертвым.

Изнутри послышался топот бегущих людей, затем их остановил знакомый голос.

- Оставьте его. - Это был Нолан Саккетт. - Вы, ребята, стойте там, где стоите.

Нагнувшись, я нащупал мешок с золотом, поднял его и подошел к окну. Мертвый Дайер лежал на полу, а до его людей стало доходить, что драться-то уже не за что.

- Кто-нибудь еще хочет вступить в игру? - спросил я. - Свободные места есть!

Кажется, ни у кого из них на руках козырей не было, поэтому все вели себя тихо. Я сказал Нолану: - Я уезжаю. Поедешь со мной?

- Пошел ты к черту, - вежливо ответил он.

Глава 9

Иногда совершенно дурацкие поступки могут спасти жизнь.

Когда я собрал и взнуздал лошадей, мне не жадь было уезжать из города. Жаль, что я так и не увидел океана.

Он простирался невдалеке от моей тропы, поэтому проезжая Нопалеру обширную местность, поросшую кактусами к северу от дороги - я внезапно решился. У меня не было никакого желания ночевать на ранчо Бена Мандрина, поэтому я подумал, что нет ничего лучше прогулки к Санта Монике и океану. Когда я еще смогу побывать в этих краях?

Вот так можно спасти жизнь.

Свернув с дороги, я выбрал тропу, ведущую к ручью Сент-Винсент, откуда, как я слышал, берут воду в Санта Монике. Ехал я быстро, но путь был неблизкий, и только к полуночи я добрался до места, где слышался шум океана.

На обрыве в полутора метрах от берега стояло ранчо, но я не хотел встречаться с людьми, поэтому объехал его стороной.

На небе высыпали звезды, свежий бриз с океана приятно холодил лицо. Внизу, в конце каньона, рос густой кустарник и высились огромные старые сикаморы, но там же, судя по непогашенным кострам, расположилась группа скваттеров, и я свернул на север и ехал по берегу, пока не нашел другой каньон. С четверть мили вверх по каньону я обнаружил рощицу, где и остановился.

Мне страшно повезло, что меня никто не преследовал, потому что в ту ночь я спал как убитый, пока солнце сквозь листву не пригрело лицо.

Лошадям понравилась сочная трава на поляне, поэтому я не спешил, но в седельных сумках не осталось еды, и я в конце концов оседлал лошадей и поехал по берегу по направлению к Санта Монике.