В пустыне волн и небес

Я считал, что прочно обосновался на твердой земле, в удобном офисе и покончил со всеми невзгодами и опасностями воздушных и прочих приключений. И это вполне меня удовлетворяло. Но через семь лет после войны меня неудержимо потянуло к практической навигации. Мой бизнес развивался медленно, и я не мог рассчитывать на то, что он даст мне возможность приобрести двухмоторный реактивный самолет, -другие варианты меня не интересовали. Поэтому я решил выбрать яхту или планер и остановился на парусе как занятии более компанейском. На яхте можно проводить выходные с семьей, на планере невозможно.

Моим первым парусным круизом было путешествие по Балтике - один приятель пригласил меня к себе напарником. Я охотно принял предложение, мне очень хотелось пройти по местам, описанным в книге Эрскина Чайлдера "Загадка песков". Я впервые прочел ее школьником и с тех пор перечитывал много раз. Путешествие получилось не слишком удачным, но именно благодаря ему я стал океанским гонщиком. С продуктами в Англии в ту пору было еще плохо, а сыр и масло считались деликатесами. Я уже говорил, что мучения с желчным камнем привели меня к вегетарианству - я его принял и привык к нему. Но на одном хлебе долго не проживешь. Мой шкипер взял с собой изрядный кусок сыра, но предупредил, что должны растянуть его на весь поход. А потому бдительно, как кот, следил за мной, когда я робко, как мышь, отщипывал мелкие кусочки. Однажды он разозлился на меня за то, что я счистил с сыра плесень (думаю, что эта его излишняя расчетливость - следствие долгой службы в торговом флоте). Когда мы добрались до Голландии, я купил там сыр и думал, что это его обрадует. Но вышло наоборот - он почему-то очень на меня обиделся.

До знаменитых загадочных песков мы так и не дошли. Подозреваю, что он и не собирался идти дальше Терсхеллинга (остров в группе Западно-Фризских островов), а Балтика была лишь приманкой для меня.

В конце этого плавания я понял, что буду жалко выглядеть под парусом, пока не перестану бояться шторма и вообще не прекращу все время волноваться из-за погоды. Если я намерен всерьез ходить под парусом, я обязан научиться этому как следует.

Учиться, по моему мнению, надо было у яхтсменов Королевского океанского гоночного клуба, потому что они устраивают гонки в любую погоду. Я поместил объявление, предложив себя штурманом для участия в какой-нибудь океанской гонке, но никто, похоже, не проявлял интереса к авиаштурману, ничего не знавшему о море. Мне ничего не оставалось, как купить яхту и учиться самому. Шейле я об этом ничего не сказал - был уверен, что она, учитывая наше весьма сложное финансовое положение, моих планов не одобрит. Но я решил во что бы то ни стало приобрести яхту и начал искать подходящую. В результате я купил небольшую яхточку с кошмарным названием "Флоренс Эдит". Она предназначалась для дневных прогулок и была оборудована двумя удобными сиденьями по обеим сторонам малюсенькой рубки. Сидя на них, владелец судна и его жена могли удить рыбу. Стоила эта яхта 1150 фунтов. Я купил ее в сентябре 1953 года и тут же стал ходить на ней. Мне хотелось до зимы поближе узнать свою яхту и решить, как наилучшим образом приспособить ее для океанских гонок.

Теперь мне предстояло объявить новость Шейле, и я готовился к страшному скандалу. Вообразите мое изумление, когда она воскликнула:

- О, я всегда хотела ходить под парусом! Какая отличная идея!

У меня не было времени на точные штурманские расчеты и вычисления, а потому я пропахал все мели восточного побережья. Когда Шейла появилась на берегу в Брайтлинге, чтобы впервые ступить на борт нашего судна, никто не мог ей сказать, что такое "Флоренс Эдит" и где она находится. В конце концов один старый рыбак сообразил, что Шейла ищет.

- А, вы, наверное, имеете в виду такую желтую лодку. Она лежит на отмели Бакси. Хорошо еще, что сейчас погода тихая, а то, если б море разгулялось, она бы потонула. А знаете, ведь идет сильный туман, и, если эта лодка еще не снялась, вы не скоро ее тут увидите.

Подруга, у которой остановилась моя жена, подбивала ее бросить все это и подать на развод, но Шейла решила повременить и оставила мне записку, если я все-таки объявлюсь. Туман действительно налетел, но у меня возникло какое-то удивительное навигационное чутье, и я добрался до Брайтлинга с помощью ручного лота. На следующее утро Шейла совершила первую яхтенную прогулку, и ей понравилось. Она с энтузиазмом включилась в перестройку внутренних отсеков яхты. Мы перестроили каюту и сделали ее шестиместной. Это стоило нам не меньше, чем сама лодка.

Следующей весной я участвовал в 200-мильной гонке по Северному морю из Нарвича в Роттердам. Прежде я участвовал всего в одной гонке, сравнимой с этой; остальные члены нашего экипажа не имели и такого опыта. Шейла так верила в мои навигационные способности, что не сомневалась в нашей победе. Я позвонил ей из Роттердама и сообщил, что мы пришли почти последними. Она была страшно разочарована.