В путь-дорогу! Том III

Этого деликатеса желудокъ Телепнева никогда вполнѣ не выносилъ; но по крайней мѣрѣ онъ ясно видѣлъ, что это просто-напросто жареный гусь съ капустой, между-тѣмъ какъ названія остальныхъ кушаній вводили его въ большое смущеніе.

Онъ заказалъ себѣ порцію гуся, и проговорилъ нѣмецкую фразу довольно твердо, причемъ татуированный, стоявшій рядомъ съ нимъ, язвительно усмѣхнулся и подмигнулъ трактирщику.

Телепневъ обошелъ около билльярда и, желая пройти въ слѣдующую комнату, гдѣ онъ увидалъ въ отворенныя двери большой накрытый столъ, немного задѣлъ бѣлаго, растерзаннаго студента, стоявшаго въ дверяхъ все въ прежней нозѣ.

— Извините, — проговорилъ онъ по-русски.

— Сдѣлайте милость! — получилъ онъ въ отвѣтъ, и бѣлый посмотрѣлъ на него съ комически-нѣжной усмѣшкой.

Когда Телепневъ присѣлъ къ большому столу, покрытому довольно грязной скатерыо, и взялъ листокъ мѣстной газетки, гдѣ значилось, какіе гезели отправились наканунѣ въ городъ Петербургъ, въ билдьярдной объ немъ перемолвились игроки съ зрителями.

— Mulus… — пустилъ своимъ чухонскимъ языкомъ хозяинъ.

«Это еще что за слово?» спрашивалъ себя Телепневъ, разрѣзывая очень непривлекательнаго гуся, жаренаго въ салѣ, съ кислѣйшей капустой, въ которую натыкана была не то брусника, не то клюква. «Точно разбойничій жаргонъ какой, и къ чему это они всѣ въ фуражкахъ въ комнатѣ? Это по правиламъ, что-ли, полагается? И ленточки какія-то у всѣхъ? Странно!»

Онъ поднялъ голову и увидалъ, что рядомъ съ нимъ помѣстился растерзанный студентъ и, опершись локтями на столъ, смотрѣлъ на него съ выраженіемъ крайняго добродушія и немного пьяной нѣги въ глазахъ.

— Изъ какого университета? — спросилъ онъ своимъ лѣнивымъ тономъ, съ малороссійскимъ акцентомъ.

— Изъ К., — отвѣтилъ тихо Телепневъ.

— Желаете поступить сюда?

— Да-съ, — проговорилъ Телепневъ, точно гимназистъ на экзаменѣ.

— А на какомъ были факультетѣ?

— На камеральномъ.

— А! здѣсь есть камералисты, только это совсѣмъ другое.

— А чтоже-съ? — спросилъ Телепневъ.

— Здѣсь есть еще экономы, — отвѣтилъ растерзанный такимъ тономъ, точно онъ вполнѣ удовлетворилъ Телепнева.

— Я хочу перемѣнить факультетъ.

— Какой выбираете?

— Естественный…

— Какъ?

— Естественными науками желаю заняться.

— Понимаю; въ натуралисты хотите… по какому же предмету?… Надо выбрать… себѣ фахъ…

— Фахъ? — наивно переспросилъ Телепневъ и вытаращилъ глаза на своего собесѣдника.

— Да, фахъ… одинъ главный… ну хоть вотъ зоологію, или химію… понимаете, одинъ фахъ…

— А, понимаю-съ… т. е. главный предметъ.

— Да, да…

— Развѣ здѣсь такая спеціальность?

— Здѣсь каждый фахъ можно штудировать.

«Часъ отъ часу не легче,» подумалъ Телепневъ.

— Поступите въ корпорацію, или будете дикимъ? — продолжалъ свои разспросы буршъ.

— Дикимъ?.. — повторилъ Телепневъ, и рѣшительно затруднился въ отвѣтѣ.

— Да, вильдеромъ…

— А позвольте узнать, — прервалъ его Телепневъ, не чувствуя возможности продолжать бесѣду въ такомъ вкусѣ: — здѣсь вѣдь курсъ раздѣляется на полугодія?

— Да, на семестры.

— И теперь кончается полугодіе?

— Да, скоро феріи начнутся, вамъ торопиться еще нечего, успѣете…

«Ну, съ этимъ пива не сваришь», думалъ Телепневъ, заканчивая своего гуся.

Въ столовую вошелъ татуированный и помѣстился по лѣвую руку отъ Телепнева. Онъ началъ на него посматривать, свертывая папиросу-слюнявку и подмигивая своему визави — растерзанному буршу.

— Вы что его слушаете, милордъ, — началъ онъ шепелявымъ, пресмѣшнымъ голосомъ, и указалъ головой на сосѣда. — Онъ съ вами тутъ объ какихъ гешефтахъ говоритъ… вы его не слушайте; онъ шалдашничаетъ… надо сегодня идею развить… потому что его нынче штрихнули.

Телепневъ ровно ничего не понималъ.

Растерзанный буршъ нѣжно взглянулъ на новичка и оправилъ немножко свой сюртукъ.

— Изъ К пріѣхалъ, — указалъ онъ товарищу на Телепнева.

— Ваша фамилія! — спросилъ татуированный, выпятивъ нижнюю губу и придавъ себѣ очень важный видъ.

Телепневъ назвалъ себя.

Растерзанный буршъ почему-то еще разъ взглянулъ на него.

— Вы насъ видите здѣсь въ кнейпѣ, — заговорилъ онъ лѣнивымъ голосомъ — мы сегодня шалдашничаемъ… я былъ пять лѣтъ бурсакомъ и меня штрихнули… я ужь сегодня филистръ… Но вамъ здѣсь надо сойтись съ людьми, у насъ есть люди… вильдеромъ вы не оставайтесь…

— Пиво пьете? — спросилъ вдругъ татуированный и скорчилъ серьезнѣйшую рожу. — Здѣсь баварское, вы должны попробовать.

Телепневъ велѣлъ подать двѣ бутылки.

— У насъ есть люди… — продолжалъ въ томъ же тонѣ растерзанный буршъ: — вотъ тотъ филистръ… который на билльярдѣ играетъ… экономіи магистръ… работу такую сдѣлалъ, что… на промоціи всѣхъ оппонентовъ… мопсировалъ…

Татуированный, взглянувъ на недоумѣвающую мину Телепнева, улыбнулся.

— Halb ausländisch, halb russisch! — проговорилъ онъ. — Вы не смущайтесь, — будете бурсакомъ, все поймете.

— Вы гдѣ остановились? — спросилъ буршъ.

— Въ гостиницѣ «Лондонъ», — скромно отвѣтилъ Телепневъ.

— Вы къ намъ за рѣку переѣзжайте… наши всѣ здѣсь… рутенисты здѣсь…

— Рутенисты? — спросилъ Телепневъ.

— Да, всѣ… насъ вѣдь не много…