В путь за косым дождём

Каждый из нас выходит утром своим путем, и многие, — как с детства Гарнаев, который навсегда отправился за своим косым дождем, вместе с ним гонимый ветром, всегда в пути, среди тревог, потому что в природе тоже нет покоя, тем более для тех, кто его не ищет... А там, где нет привычных нам дождей и облаков, будут другие дожди, звездные. Нам еще трудно представить полностью, что ждет за пределами ореола Земли, — лунная пыль, которой пока не обнаружили первые станции, загадки каналов Марса или бесконечные дожди Венеры, — но мы знаем, что теперь нас ждет вся вселенная, дверь в бесконечность которой только еще приоткрыли.

И, как бесценный завет Земли, мы должны взять с собой, кроме снаряжения и припасов, то, что всегда вмещалось в самые простые слова — знание и честность, верность и дружба, любовь, бескорыстие и мужество. Те слова, в которых люди сумели выразить главное свое достояние — на долгом пути от костра пещер к космическому свету.

И снова кого-то зовут в дальний путь косые дожди — они всегда ждут тех, кто их ищет. Так пусть же не пропустят свой звездный дождь молодые!

1957–1967 гг.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Небольшая книга Андрея Меркулова рассказывает о людях трудной, героической профессии — летчиках-испытателях.

В нашей литературе, воздавшей много полярникам и летчикам вообще, еще больше в последнее время — космонавтам, совсем малый угол отведен летчикам-испытателям. По существу, если бы не книги О. К. Антонова, М. Галлая и С. Анохина, мы больше знали бы об этом опасном и интересном труде от зарубежных авторов, чем по отечественным произведениям.

Вероятно, помимо причин обычных — редкости сочетания осведомленного человека и писательского умения, — тут сыграла роль необходимость секретности, особенно на первых, самых трудных и опасных этапах освоения новых моделей самолетов,

Андрей Меркулов, не будучи сам летчиком, любит эту профессию и знает ее людей, посвятив им несколько своих произведений.

«В путь за косым дождем» — книга, оригинально построенная. Писатель как бы беспорядочно выхватывает отдельные случаи и характерные черты из жизни выдающихся летчиков-испытателей, создавая вначале некоторое недоумение — что, собственно, является целью книги? Но дальше становится видно, как из разрозненных событий складывается целеустремленность, из отдельных поступков — характер, обобщающий образ человека, занятого всю жизнь испытаниями самолетов, целиком захваченного этой профессией. Наиболее близкий писателю образ летчика-испытателя Юрия Гарнаева становится заключительной фигурой, тем более сильной и трагической, что во время печатания журнального варианта книги Юрий Гарнаев погиб на вертолете МИ-6 в Южной Франции при тушении лесного пожара. Книга Андрея Меркулова стала как бы первой эпитафией этому замечательному летчику. И то, что в ней он предстает перед нами еще живым человеком, без отрешенности и удаления, какая неизбежно появляется в повествовании об ушедших, способствует глубине впечатления.

По собственным словам писателя, Юрий Гарнаев был для него «живым прообразом героев книг о светлом будущем». Эти же черты людей будущего Андрей Меркулов видит и показывает нам во всех персонажах своей книги — летчиках-испытателях, космонавтах и вообще людях летной профессии. Он не боится подчеркнуть это и мечтает о создании цельного образа, человека-героя, отважного, целеустремленного, собранного, одержимого стремлением к созданию новых машин, к дальнейшим победам над воздушным океаном планеты.

Так ли это? Только ли людям будущего должны принадлежать черты, какие писатель подмечает у своих героев?

В послевоенные годы стало модным писать о героизме труда, романтике трудового подвига, воспевать отважные поступки. Как это случается, иные литераторы переборщили. Понятия героизма, подвига и отваги стали расплывчатыми, затертыми от неточного употребления, а порой превратились в призраки. Произошло это, на мой взгляд, из-за того, что после всенародного подвига в Великой Отечественной войне, когда наши люди проявляли истинный героизм и стойкость в самых различных жизненных ситуациях прямого боя с врагом, голодной блокады, изматывающей до полусмерти работы или упорного, нечеловеческого мужества в концлагерях, обычные гражданские дела как бы померкли и стали казаться мелкими. Следовало подчеркнуть романтику будней, показать героику повседневности. Но в ряде произведений искусства и литературы вместо глубокого проникновения в существо жизни и труда, психологических закономерностей, мужества, гражданской ответственности были созданы «чучела» романтики и героизма, придуманы подвиги там, где их не было и не могло быть.

Кто же такой герой, в глубоком, народном образе подобных людей, безусловном и достоверном для каждого? Попытаемся найти ответ на этот вопрос, простота которого лишь кажущаяся.