В пылающем небе

Снова пошли фронтовые будни. Летчики быстро освоили тактику борьбы с морскими целями. Работа облегчалась тем, что штурмовики и истребители сопровождения базировались на одном аэродроме. А как это важно! Они не только могли перед вылетом между собой обо всем договориться в деталях, как действовать при различных вариантах обстановки. В таком контакте было нечто гораздо большее: личное общение сплачивало штурмовиков и истребителей, рождалась и крепла та фронтовая дружба, при которой человек готов сам погибнуть в бою, но вовремя прийти на помощь товарищу.

14 июня Маслов повел шесть «илов» на уничтожение плавсредств в районе Кривой Косы. Штурмовиков сопровождали восемь истребителей Як-1. Здорово досталось немцам в этот раз: из шести обнаруженных сейнеров два ушли на дно.

Но на аэродром вернулись не все: штурмовики и истребители не досчитались по одному экипажу – не пришел Александр Журавлев и истребитель, фамилию которого, к сожалению, мне до сих пор установить не удалось.

Вечером за ужином вместе штурмовики и истребители, как и повелось на фронте, помянули своих погибших товарищей, и летчики ругали себя на чем свет стоит, что никто не видел их гибели.

Уже давно стемнело, а механик самолета Анатолий Лукшин все не уходил с опустевшей стоянки. Это его командира приняло сегодня море, это он так старательно готовил машину к очередному боевому вылету, который оказался последним: нет ни командира, ни самолета. Еще долго можно было видеть на стоянке неподвижный черный силуэт механика. Затем Анатолий бережно взял самолетный чехол и аккуратно положил его на ящик из-под патронов, заботливо поставил рядом с ящиком тормозные колодки, снял пилотку, еще немного постоял и устало побрел в землянку, в которой жил техсостав. В его сознании никак не могла вместиться мысль, что уже никогда не увидит своего командира. Потерю в бою товарища все переживали глубоко, но вдвойне тяжело ее переносил механик сбитого самолета.

На второй день боевая работа захлестнула вчерашние события, каждый выполнял свое дело.

Но то, что произошло через два дня, ошеломило всех. Находившийся на старте Мироненко глазам своим не поверил, когда увидел идущего на посадку того самого «яка», летчика которого помянули за ужином вместе с Журавлевым. Жестикулируя красным и белым флажками, Павел Иванович приказал севшему истребителю подрулить к нему. Ему не терпелось посмотреть, кто же сидит в кабине. К великому удивлению Мироненко узнал летчика, которого считали погибшим, его охватила несказанная радость. Павел Иванович вскочил на плоскость самолета и не успел наклониться в кабину, как летчик доложил:

– Товарищ подполковник, и Журавлев сегодня будет, он на перекладных добирается!

И в самом деле, к исходу дня прибыл Александр Журавлев. В обоих полках царило такое оживление, что, казалось, люди готовятся к большому празднику.

Командир БАО где-то раздобыл бочку пива, которую открыли перед ужином как дополнительный паек к положенным ста граммам. Летчики пригласили в столовую и своих помощников – техников. Слева от Журавлева сидел спасший его истребитель, справа – механик самолета Лукшин. Сейчас механик был самым счастливым среди однополчан. Ему казалось, что это не его командир, а он сам одиноко плавал в море, и теперь никому иному, а ему, Анатолию Лукшину, такое внимание уделяют товарищи.

Что же произошло в тот вылет на вражеские сейнеры? Вот что рассказали возвратившиеся летчики.

В последней атаке самолет Журавлева был подбит зенитным огнем. Никто, кроме одного истребителя, не видел, как он пошел на вынужденную посадку. До берега оставалось не менее десяти километров, но мотор отказался тянуть, и Александр сел на воду. «Ил» начал тонуть, и за эти короткие минуты Журавлев успел отстегнуть привязные ремни, освободиться от парашюта и надуть спасательный жилет. Он видел, как от сопровождавших истребителей отделился замыкающий и спиралью стал снижаться над местом приводнения. Потом вышел из спирали, качнул крыльями, боевым разворотом взмыл вверх и лег на курс. Журавлев остался один во власти моря. Провожая взглядом уходящий истребитель, он не мог понять, почему тот ушел совсем не тем курсом, что надо. Когда истребитель скрылся из виду, Журавлеву сделалось жутко: вокруг, до самого горизонта, неспокойное море, а волны бросают его то на свои гребни, то швыряют куда-то вниз, словно издеваясь над беспомощностью летчика. Так прошло не менее двух часов. Уже вечерело. Журавлев потерял всякую надежду на спасение. Его тело начала сводить судорога, а в голову назойливо лезла мысль, что отсюда ему не выбраться, и от этого его душа леденела.

А в то время истребитель после посадки на Ейском аэродроме, не теряя драгоценных минут, разыскал базировавшихся там летчиков морской авиации, доложил их командованию о вынужденной посадке штурмовика и попросил немедленно поднять гидросамолет на его спасение. И вот уже МБР-2[18] с летчиком-истребителем на борту – в воздухе. Прилетев к расчетному месту приводнения штурмовика, он начал его поиск способом переменных галсов.[19]