В рабстве

–Тш-шь-шь-шь-шь послышалось у правого уха, пришедшая пользуясь заминкой поместила ей в рот пористый шарик и лёгким рывком закрепила застёжку. Похищенная девушка пристёгнутая к гинекологическому креслу отозвалась уже слезами, сопеньем и мычанием, но это было не всё, дальше ещё была повязка, и даже то малое, что удавалось видеть было скрыто за чёрной, мягкой, бархатной повязкой. Страх сковал девушку и она ещё яростней билась в истерике, но всё конечно же было тщетно, она потеряла возможность видеть, в сознание словно шипящие змеи стали проникать самые страшные и пугающие мысли, всё то, что конечно с волнением, но сторонним, воспринималось из криминальной сводки, теперь давило своей реальностью, новой реальностью. Рука пришедшей легла на грудь сексуальной рабыни скованной «в кресле», и слегка сжала её, потом немного щипнула за сосок, после чего быстро скользнула ко второй , правой рукой поглаживала, пощипывала, сжимала, мяла и тискала левую грудь и вдруг пристёгнутая ремнями девушка почувствовала как тёплые губы прильнули к её промежности сначала не спеша, но вскоре стимуляции ускорились, потом словно сделала глубокий томный вдох. Скованная девушка отчётливо слышала как пришедшая «вдыхала» и её рука, та что мяла грудь, при этом подрагивала, и продолжала. Нежно и грубо, ускоряясь и замедляясь. Девушке в кресле было очень дико ощущать это, её похитили, приковали, а теперь насилуют. Через минут пятнадцать таких пылких поцелуев, всё вдруг прекратилось, она словно вмиг отстранилась от неё. Но после, похищенная почувствовала как её голени, коснулось что-то очень мягкое, очень нежное и горячее, она не сразу поняла какой частью тела насильница её касалась. Пришедшая была очень нежной, пылкой и возбуждающейся, судя по её сжимающимся бёдрам с каждой секундой. Она тёрлась о сухую ногу совсем не долго, очень скоро уже буквально скользила, липкое пятно, судя по ощущениям похищенной быстро разрасталось. И в этот момент девушка в гинекологическом кресле почувствовала как грубо и очень напористо вклинились три пальца судя по всему в латексной перчатке. Это заставило девушку содрогнуться, повязка укрывавшая взор напрочь промокла от слёз катящихся ручьём, она сопела, мычала, но ничего не могла поделать. А насильница вошла во вкус, и «терзала» невольницу. Это продолжалось ещё не менее получаса, после, судя по цоканью каблучков, она спрыгнула с пленницы и вновь прильнула к её промежности, липкой и ароматной, насильницу это просто дурманило, она была на пике возбуждения, она томно дышала, её грудь тяжело и быстро вздымалась и опускалась. Язык очень быстро лаская скользил по интимным местам. Похищенная девушка уже рыдала, ей было мерзко, стыдно, обидно, и очень горько, она на волнах адреналина всё ещё пыталась сопротивляться, изо всех сил билась, почти без остановки, гнулась дугой, но ремни очень крепко держали её, и всё это время пусть и безрезультатной, но борьбы выливалось в очень сильную усталость, которая накатывала на несчастную «в кресле» нарастая как снежный ком. Пытка продолжалась, едва губы отпрянули, с глубочайшим вдохом, словно она ныряла под воду, как вместо них вновь вернулись пальцы по томным охам и вздохам было понятно, что насильница пребывает на пике, и что скоро всё кончится. И вновь мысли тревоги сгустились в сознании невольницы, вдруг её убьют. Но после сначала хлюпающих звуков и визгливых выкриков, вдруг прикосновения пальцев прекратились, и воцарилась тишина, лишь тихие сопящие звуки слышались в этой комнате. Похищенная девушка невольно затихла тоже, лишь изредка всхлипывая. Через несколько очень беспокойных и длящихся в сознании девушки в кресле, явно дольше, чем было на самом деле минут она опять почувствовала язык насильницы в себе, но на сей раз она там не задержалась, скользнула наверх по животу к груди, полизав соски она отпрянула, стянула вниз кляп и жарко поцеловала сексуальную рабыню.

–Спасибо тебе, я ждала чего – то такого, но повязку и кляп просили оставить, и несмотря на протесты вернула его обратно, она так спокойно об этом говорила. Просили оставить, пронеслось в голове похищенной девушки, это ещё не всё… с содроганием в сердце осознавала она свою участь.